Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

3 November 2009

СОЛО НА КРЫМСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ (1974-80-84)

Повесть обо всём сразу в различных временных пластах со стихами и отступлениями.

Знаете, а Курских вокзалов-то в Москве – два!
Нет, ей-Богу!
Более привычен, конечно, Зимний Курский Вокзал. Это, когда мы спешим в метро, пробегая мимо огромного табло, и сверяем с ним наручные часы, прибавляя ходу. Или, пробиваясь сквозь вечную толпу приезжих с мешками и детьми, поднимаемся по эскалатору в надежде успеть на нужную электричку. Зимний Курский Вокзал знают все москвичи, а особенно я, потому что он находится в двух шагах от родной Покровки, где еще стоит моя старая школа и живут друзья, которых жизнь не раскидала по медведковым и чертановым.
Но есть и другой Курский Вокзал, когда мы сами, нагруженные чемоданами и сумками, бестолково суетимся в страхе опоздать на поезд, хотя знаем, что он отойдет ровно через полчаса и ни минутой ранее.
Узнали? Это Летний Курский Вокзал. Именно он делает для нас Москву не просто городом, а пунктом печали и радости, ожидания и краха, прощания и встречи...
Точкой события.
Вот сейчас мы найдем свой вагон, промычим что-то невнятное проводнице, зажав билеты во рту, ибо руки заняты детьми и вещами, зайдем в купе, запихнем чемоданы под сиденья, чтобы через пять минут после отправления снова за ними полезть, вытрем вспотевшие лбы и опять выскочим на перрон, для того, чтобы купить газету, лимонад, выкурить отвальную сигарету, а вернее всего потому, что предотъездная суета засосала нас настолько, что мы до отправления поезда ни минуты не можем посидеть спокойно.
Когда он, наконец, тронется, мы начнем отталкивать друг друга от вагонного окна и с глупыми улыбками на счастливых лицах будем махать руками провожающим, которые сначала станут шагать вместе о поездом, все быстрее и быстрее потом неминуемо отстанут и отправятся обратно, в свои душные квартиры, мечтая о том дне, когда они сами займут свои места, в купированном вагоне.
Затем мы познакомимся с попутчиками, которые непременно окажутся очаровательными людьми, и достанем из своих сумок вареные яйца, помидоры, а также соль в пузырьке из-под лекарств.
Потом проводим взглядом последние городские пейзажи, проплывающие мимо окна, облегченно вздохнем¬, переоденемся в “дорожное” и, скинув сандалеты, залезем на верхнюю полку с затрепанной книжкой или журналом в руках, а через полчасика мирно заснем, зная, что проснемся уже, как минимум, в средней полосе России, где-нибудь между Тулой и Орлом.
Вот так.
А море уже ждет нас.

* * *
Думаю, что мне стоит объясниться с тобой, уважаемый Читатель. Дело в том, что я ещё сам не знаю, что будет лежать перед тобой в качестве плода моих не очень праведных трудов - цикл рассказов? повесть? маленький роман со стихами? Я даже не знаю толком, зачем я взялся за эту работу, даже не рассчитывая на публикацию. Ладно, разберёмся.
Дело в том, что у меня в данный момент просто нет сил удержать тройственный союз моих рук, памяти и ни чем не скованной фантазии от яростной атаки на пишущую машинку с испуганно зажатым в ней листком бумаги.
Я расскажу тебе здесь только то, что со мной было на самом деле, вернее так: то, что было, есть, будет... а также могло произойти, но, к сожалению не произошло, или, должно было случиться, но, к счастью не случилось.
Так что, счастливого пути, мой уважаемый Читатель.
Да, между прочим, если ты, вдруг, понял, что все это находится вне сферы твоих интересов, я напоминаю тебе о безусловном праве закрыть эту книгу и приняться за другую, проверенную. Или взять и включить телевизор, знаешь, ведь в наше время там может происходить что-нибудь более достойное твоего драгоценного внимания. Ведь основные события, описанные здесь, произошли безумно давно, аж до перестройки и сухого закона! Ну, как, не передумал ещё? Тогда давай договоримся: не надо обвинять автора в излишнем самолюбовании и позёрстве. Его в этом обвиняют все близкие уже много лет и никак не могут понять, что иначе он просто не умеет.
Вот так.
Ну, поехали.

Глава первая. МОСКВА - СИМФЕРОПОЛЬ.
Почему-то я всегда уезжаю в Крым поездом, а возвращаюсь самолетом.
Привык.
Вот и сейчас стою у окна в тамбуре, курю и бессмысленно считаю километровые столбики, прекрасно зная, что до Симферополя ровно 1464 километра, и мой подсчет не внесет в это число никаких изменений. Позавчера я посадил на феодосийский поезд Катерину и Сашку, а вот сейчас уже сам повторяю их маршрут и приближаюсь к Орлу. Не знаю, наверное, многие меня осудят за отрыв от семьи, тем более, что сын увидит море первый раз в жизни, но думаю, что так всё-таки будет лучше. Через неделю я обязательно приеду к ним в Крымское Приморье, но увидеть море после трех лет разлуки я должен один.
Соло.
Стоп. Число «341» я уже видел только что на прошлом столбе, неужели вкралась ошибка, и этих столбов - два? Ах, да, я же стоял лицом против движения поезда, а теперь повернулся в другую сторону. Все в порядке, открытия не произошло.
- Молодой человек, вы – в очереди?
- Какой очереди? А-а, извините. Нет. Проходите, пожалуйста, там свободно.
- Шура, тут не занято, он просто так стоит! Дай мне посуду, я заодно помою.
Она помоет посуду «заодно». Миленько. Получается, что, сев на поезд, человек начисто освобождается от большинства эстетических и этических условностей...
Вот, скажите, пришло бы ей в голову мыть посуду в общественном сортире в Москве?
Или, согласилась бы вон та почтенная матрона из шестого купе провести ночь в одной комнате с тремя незнакомыми мужчинами?
А что бы сказали подчиненные вот этого явно министерского деятеля, увидев его на людях в пижаме?
Так вот, в поезде все это в порядке вещей. Кстати, дама из шестого купе даже помолодела лет на тридцать и заливается, как девятиклассница на дискотеке.
Это шлифует свое остроумие один из ее соседей, тот самый, который только что, на вокзале, нежно лобзал свою сверкающую глазами супругу. Мужик верно понимает текущий момент.
Тренируется.
Впереди еще целый отпуск, но в Крыму, особенно в доме отдыха, нельзя терять ни одного дня, нужно быть во всеоружии с момента регистрации, а то можно лишиться одного из главных элементов южного отдыха. Конкуренция чудовищная.
- Да, да, проходите, пожалуйста.
- Шура, Шура, я уже – все. Ты белье взяла? Ну, так я стелюсь…

За окном собирается закат. Он будет совершенно необыкновенным, потому что завтра солнце встанет уже в Крыму.
Да, если во время стоянки в Орле вдоль вагона будут бегать бабки с вареной картошкой и малосольными огурцами, то – надо взять. В поезде у них совершенно неповторимый вкус.
- Граждане, борщика не желаете? Граждане, свежий украинский борщ, кто желает? Граждане, берите борщ, только три судка осталось! Что? На второе – биточки с макаронами, минут через двадцать буду разносить. А, граждане, борщика не желаете? Борщик украинский, очень вкусный, только два судочка осталось, граждане...
А море меня уже ждет.

Просыпаюсь от неожиданной тишины. Вагон не трясёт, колеса не стучат, в коридоре никто не ходит. Ночь. Поздняя. Чуть свешиваюсь вниз и смотрю в окно: там, на земле, задворки какой-то станции. Заросшие пути, разбитые вагоны, мужик с фонарем идет вдоль состава... Где-то очень далеко ларингитный голос диспетчера сообщает, что на третий путь прибыл тридцать первый поезд, следующий маршрутом Москва-Симферополь, стоянка поезда – три минуты.
Поезд наш, времени – часа три, Значит, Лозовая.
Почему-то голоса диспетчеров на всех станциях удивительно похожи друг на друга, будто бы голос одной женщины записали на пленку и прокручивают по всей стране, как в московском метро. Ан, нет, такое предусмотреть нельзя: тот же голос раздраженно сообщает, что обходчика Шувалова срочно требует к себе дежурный по станции. Я вижу, как мужик с фонарем смачно матерится, плюет себе под ноги, но никуда не торопится, а продолжает, покачиваясь, идти в том же направлении.
Поезд тихо, незаметно трогается, хлопает вагонная дверь. Это проводница идет досыпать к себе в дежурку, На соседней полке тихо похрапывает попутчик Валера, он сел в Туле и сойдет, кажется, в Армянске. Довольно замкнутый, молчаливый парень, чего нельзя сказать о супружеской паре, которая спит на нижних полках. Вчера вечером я знал о них, похоже, практически все.
Поезд постепенно набирает скорость, начинает мерно покачиваться, и я опять погружаюсь в сон.

* * *
Выйду я из дома, сяду на метро
И поеду прямо до конечной.
На душе печаль, а в памяти добро,
Я сегодня глупый и беспечный.
Позади Смоленка, позади Арбат,
Где-то надо мной плывет Покровка...
Я сегодня еду на семь лет назад, -
Там и будет остановка.

Ты лети, мой поезд сине-голубой,
В годы, кем-то названные счастьем,
В годы, где моя последняя любовь
Кончилась, едва успев начаться...
А в стекле напротив - изумленный взгляд:
- “Что с тобой, ведь ты совсем не старый?”
Я сегодня еду на семь лет назад,
В царство джинсов и гитары.

Там растут повсюду белые дома,
Мне друзья об этом рассказали,
Там сойти с подножки – как сойти с ума!..
А вот с круга мне сойти едва ли...
Будто бы все так же, хоть закрой глаза!
Только вот куда от мыслей деться...
Я сегодня еду на семь лет назад,
В то, что было после детства.