Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

28 October 2009

О реальной группе "Город"

Разбудили вы мои воспоминания. Публикую главку из совершенно детской повести "Соло на Крымском побережье", здесь о наших музыкальных и околомузыкальных безобразиях.

Превозмогая тягучую головную боль, зачем-то говорю:
- Лучше, если немного поднажать. Праздник Дикаря начинается ровно в двенадцать.
Мы сидим в машине новых Вовкиных приятелей и направляемся в лагерь. Вова едет туда без Лоры, несколько поздновато сообразив, что в Тулу самовары не возят. Я уж, было, совсем собрался ехать туда один, потому что Вовина лень достигла апогея, и он ничего не хотел слышать про дорогу, ранний подъем и общественный транспорт. Если бы не соседи по сараю, весьма удачно подвернувшиеся со своими “Жигулями”, барские Вовины замашки взяли бы верх над желанием посмотреть на алуштинский лагерь, а так они лишь проявили себя в том, что “он согласился взять с собой друзей на тачке”.
Фантастика, всю жизнь от него балдею. Вчера мы допоздна писали пулю (тоже, знаете ли, сильно морское развлечение), а в самый разгар игры мы с Андреем, хозяином машины, рванули в ночной центр Ялты, чтобы сообразить себе закуску и запивку. Остальное у нас, естественно, уже было.
Так вот, там, на набережной, меня буквально поразило, что народ в Ялте отдыхает – как работает! Нет, серьёзно, у меня сложилось такое впечатление, что у каждого есть своя отпускная специальность и рабочее место: одни каждый вечер сидят в дорогом ресторане на веранде и снисходительно взирают на происходящее внизу, другие, наоборот, оккупируют темные душные бары, накачиваются коктейлями и табачным дымом, третьи, по большей части молодежь, до упора трясутся на недорогих танцплощадках и вдохновенно потеют, вызывая справедливые упреки в адрес нашей парфюмерной промышленности, а четвертые, те, кому всегда “слегка за сорок”, в легких белых рубашках, лирически увенчанных нашейными платками, фланируют по набережной, дежурно настроенные на неожи¬данный флирт, не осложненный большими материальными затратами.
Этот сорокаминутный бросок в «крымское чрево» произвел на меня совершенно неизгладимое впечатление, но полностью утвердил мои представления о правиль¬ном виде отдыха.

- Слушай, Андрюш, а кроме Розенбаума больше ничего нет?
- «Матиа Базар». Устроит?
- И то лучше.
Кассету сменили, и теперь внутреннюю атмосферу салона заполняли сладкие звуки «Римских каникул».
- Посмотрите, вон куст, справа на горке, видите? У нас его называют «Чебурашка с гитарой», правда похож?
- Серёнь, чёй-то ты не о том думаешь, давай лучше водки вмажем, а?
- Ой, ладно, кочумай...
- Сам кочумай.
А Чебурашку с гитарой у нас все знают. Когда из лагеря уезжаешь, ему рукой махать полагается. А вот идет старая дорога на лагерь, на ней как раз в праздник дикаря «тропу ужасов» оборудовали. Вон на том дереве «Иуду» повесили. Народ очень радовался.
Только вот не могу понять, как Вова умеет так в душу насрать... Как в том анекдоте, когда Вовочка на праздник хотел надеть коричневые штанишки, коричневую курточку и коричневую же шапочку... Н-да. Вот ведь, человек настроения! Из-за него тогда и «Город» наш развалился. Ну, да и ладно, фиг с ним. Пусть себе лелеет свое похмелье. Ага, вот он и заснул обратно.
- Андрей, вон поворот направо, только осторожней, дальше там просто серпантин.
Вот уже и музыку слышно, по-моему, это Коллинз...

Массовое действо уже близится к финалу.
Большинство отдыхающих, раскрашенных во все цвета радуги, исходит дикими воплями и отрывается в немыслимых танцах. Четыре года назад я тоже принимал страшно активное участие в подготовке и проведении этого безобразия, даже исполнил одну из главных ролей: Матери Всех Племен, и очень приятно видеть сегодня, что некоторые мои идеи работают до сих пор.
Вон, Минай сидит, голый по пояс, рядом с пультом. Говорят, что он тут шиб¬ко популярным стал со своими опусами а-ля «Модерн Токинг», все его себе на кассеты переписывают...
Ну-ну. Дерзайте, юноша, может и выйдет чего. По крайней мере, девочки вокруг Вас сидят правильные.

- Володька! Серёга! В-ва-а-а!!!
Праздник заканчивается традиционной дискотекой под водяными струями из шлангов, которые смывают с лиц и тел участников яркие гуашевые краски. Заметив нас, Минай буквально по головам идет в нашу сторону.
Это самое «в-ва-а-а-а!» было нашим традиционным приветствием еще во времена безвременно почившей группы «Город». Всем «горожанам», а также неизбежным «пригородам» полагалось сопровождать этим утробным звуком любую встречу, где бы она ни происходила. Кроме того, этикет предписывал скорчить максимально дебильную рожу и трясти поднятыми руками с растопыренными и скрюченными пальцами. Кстати, наш бас-гитарист Миша, который сейчас томится в застенке в Ялте, загремел на пятнадцать суток после того, как поприветствовал подобным образом ночной наряд милиции.
Лёшка сказал, что в этот раз у него получилось «на пятёрку».
- Приехали, родные! Сейчас мы с вами по-человечески отдыхать начнем. Л-лариска-а, ты здесь? Вот, это мои друзья, мы сейчас пойдем купаться, ты отнеси мои шмотки в палатку и приготовь на вечер пару подружек. Потом я тебя, может быть, найду.
Потом он, правда, нашел не Лариску, а Юльку, а вечерком еще и Светку, но это уже мелочи.

- Вова, очнись! Сейчас будем делать «грамотный вход».
Володька очередной раз пробуждается и, хмыкнув, присоединяется к нам.
«Грамотный вход» исполняется следующим образом: четыре человека (а вообще-то, чем больше, тем лучше) медленно подходят к воде и останавливаются там, где вода едва доходит до щиколоток. При этом полагается вести себя так, чтобы привлечь внимание максимального количества зрителей, но не громкими криками и обильной жестикуляцией, а наоборот, солидными движениями и неторопливой пластикой уверенных в себе людей. Впрочем, нам это совершенно ни к чему, так как Минай уже давно в центре. Затем четыре человека минут десять-пятнадцать молча стоят в воде и только переминаются с ноги на ногу, чем привлекают взгляды уже большей половины пляжа. Отдыхающие удивлены такой длительной паузой и, видимо, ожидают какого-то сногсшибательного аттракциона или красивого заплыва, как минимум, на уровне мастеров спорта. Между тем один из четырех тихо произносит «ап», и здесь очень важно соблюсти следующее правило: падать нужно тупо и плоско. Как шпала. После этого нужно сразу же встать и невозмутимо, не разговаривая и не улыбаясь, вернуться обратно на топчаны и продолжить процесс принятия солнечных ванн.
Через секунд тридцать после восстановления «статус кво» гарантируется взрыв хохота всего пляжа.
- Серег, а может еще и «базлодром», а?
Нет. «Базлодром» здесь не получится, народу мало.
Нужно человек десять, которые, очень громко разговаривая, встают и идут на ближайший вол¬норез или пирс, не переставая кричать и сугубо размахивать руками. Там это все продолжается несколько минут, после чего все по сигналу одновременно замолкают и в полной тишине, по очереди падают в воду. Как сливы. Выйдя из воды, опять же по сигналу возобновляют крик и размахивание руками, причем нужно, чтобы ни одного слова из этого «базла» различить было невозможно, после чего, не прекращая крика, все покидают пляж.
Воз¬вращаться при этом нельзя. Пусть ждут.

* * *
Написал и сразу перечитал этот кусок. Потом задумался: а о чем тут еще писать-то? Ведь все, что произошло дальше в этот день, как-то блекнет по сравнению с тем, что было назавтра. Ну, купались мы опять, ну, водку пили, песни орали, ну, танцы себе устроили после отбоя на пляже, и что? Брошу-ка я всю эту ерунду и начну сразу со следующего утра!
Стоп. Читатель, ведь ты уже догадался, что именно со следующего утра начнутся подробности моей личной жизни, и, видимо, с нетерпением ждешь того момента, когда женатый человек начнет исповедоваться перед тобой в своих интимных грехах. Но придется немного потерпеть.
Во-первых, потому, что я не могу на полуслове оборвать историю, которая связала несколько молодых и нахальных людей под названием «Город», а во-вторых...
Во-вторых, понимаешь ли, Читатель, я просто боюсь начинать про следующее утро, мне может просто не хватить слов. Об этом нужно писать другими словами, не теми, к которым я тебя, да и себя, здесь приучил, иначе все это в твоем восприятии превратится в пошлый курортный роман, а это не так.
Кстати, Читатель, не подумай, что я каюсь перед тобой! Это тоже не так, я ни перед кем не каюсь!
Я ведь не грешил тогда, это вообще – не грех! Дело в том, что, по моему глубокому убеждению, «греха с женщиной» не бывает.
Есть «грех перед женщиной», а это совсем другое дело, и такого я не совершал. Понимаешь, Читатель, не было греха перед моей, по настоящему любимой тогда женой... Наверное, в этом-то и состояла главная особенность моей семейной жизни, не знаю только, хорошо это или плохо.
Наверное, плохо.
Так что, лучше не завидуй мне, Читатель, не завидуй моей свободе.
Вот так.

ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ. ИСТОРИЯ ОДНОГО «ГОРОДА».
Черт, это же где-то же было же уже... Ну, да ладно.
Когда наша команда готовила свое единственное пристойное выступление на рок-фестивале в Долгопе (так у нас называют студенческий городок в Долгопрудном), я составил и размножил в ста экземплярах нашу автобиографию, которую и приведу здесь, в скобках давая современные комментарии.

«Точкой отсчета биографии группы «Город» официально считается день, когда в коллектив с претенциозным названием «Максимум» пришел Вокалист. (Минай пришел в команду 20 февраля 1981года). Через несколько дней в группу стремительно ворвался полный творческих исканий Ударник, ведя под ручку Поэта-Режиссера (это мы с Вовой, которого только что ушли из «Автографа»), после чего родилось название «Город», и появилась получасовая авторская программа.
Летом этого же года группа снялась в художественном фильме «Не могу сказать Прощай» (это дешевое повидло до сих пор пользуется могучим успехом у домохозяек), и совершила эпохальную поездку по городам великой русской реки Волги. Правда, сходить с парохода, в баре которого проходили концерты, удавалось не очень часто.
Осенне-зимне-весенний сезон 1981-82 годов сопровождался тихим творческим поиском и громкими, переходящими в базл, раздумьями на тему о смысле жизни, результатом которых явился приход в группу нового Гитариста (это Митя, наш Комнатный Урод, он умеет спать даже там, где бодрствует Вова).
Летом группа поехала услаждать летний отдых толстосумов в пансионате «Крымское Приморье» (все дороги ведут в Крым), где к ним с удовольствием присоединился новый Басист (Алешка, известный всей стране по роли Диденко в детском фильме «Внимание, черепаха!», он сменил Мишу, которого ты, Читатель, знаешь, он сейчас как раз томится в Ялтинском остроге).
В Москве загорелых и обнищавших музыкантов ждал сюрприз в лице нового Клавишника и двух его синтезаторов (тихий алкоголик Саша, у нас он не задержался, его сменил Мишка, композитор-экзистенциалист пост-поп-нон-попового направления, тоже, впрочем, ненадолго).
В этом составе группа «Город» рада Вас приветствовать на Восьмом Московском Рок Фестивале».
* * *
После Долгопы, где мы-таки, взяли первое место, поделив его с шумовским «Центром», о нас заговорили. Артем Троицкий определил наш стиль оригинальным неологизмом «салонный рок», а четыре наших песни успешно кочевали по российским дискотекам. После этого было еще несколько концертов, запись на пластинку, съемки еще в одном фильме, но, несмотря на видимый успех команда тихо издыхала.
Повторилась история небезызвестных Лебедя, Рака и Щуки, результатом которой был полный развал работы, но… приятельские отношения, как ни странно, сохранились. Вот, пожалуй, и вся наша официальная история.
А вообще-то, все было совсем по-другому.
* * *
- Здорово, это я.
- Здорово, а кто у нас сегодня – «я»?
- Ладно, кочумай. Слушай, Серёнь, я тут с одной командой связался, правда, играют они – полное дерьмо, и текста у них – просто дерибас, но весело. Чувак, не возьмешься новую программу написать?
- Давай, попробую. Когда на вас посмотреть можно?
- Репетиция сегодня в шесть. Я за тобой заеду.
* * *
- Слушай, а это – ничего, мне нравится, пожалуй, возьмусь. Тут я с собой прихватил кое-какие стишата, пусть Минай посмотрит...
* * *
- Чуваки, а я на его песню про город новую музыку написал! Вот: “Ту-ру-ра-да-ра-ра, тара-тири-да-ра, тара-та-та! В этот ласковый город... я даль¬ше не помню... та-рай-ра!”
- Фа-зу-за, за-заза, фа-зу-зизи, заза...
- Цум-ба-да-ба! (Ш-ш-ш, Тр-р-р...)
- Кум, кум, чунь! Ту-ду-дуду, па-ба-ба-ба-ба...
-Та-ра-райра!
* * *
И все, кто сидел тогда в нашем душном подвале, начали подпевать подыгрывать и пристукивать в такт новой песне. Каждый импровизировал на своем инструменте, у всех получалось, фальши не было, доли не гуляли (по крайней мере, тогда нам так казалось), довольные рожи сияли, как медные тарелки, а особенно моя, потому что я в первый раз слышал свои стихи в чужом исполнении.
- Хорошо, мужики! Лом! Классно лабаем! А ну, еще разок, и-ии...
* * *
До сих пор мне кажется, что это самая лучшая наша песня. Потом их было написало больше полусотни, но теплее не было.
* * *
- Чуваки, торч! Это будет шлягер! Надо кирнуть!
- Классно. Серёги - вы молодцы. Макаревич кочумает. Еще штук десять таких же, и – полный вперед!
- Через недельку приведу менеджеров. Пора башли зашибать.
- Так, скидываемся. Мишаня, не базлай, давай рваного. За киром я сбегаю.
- Серёги, ну-ка еще разок, и-и...
- Я люблю уезжать, потому что люблю возвращаться, та-ру-ра, та-та-та...
* * *
И как тогда все было здорово, чего только мы ни собирались добиться, какие горы хотели своротить...

* * *
Я люблю уезжать, потому что люблю возвращаться
В этот ласковый город, осеннего солнца творенье...
И скользит самолет по земле своей, легкою тенью,
И не верится в то, что я дожил до этого счастья!
Сколько в мире друзей, все спешат вдоль по улицам этим,
В нашем доме живут, и со мной в троллейбусе едут.
Пусть немало больших городов разметалось по свету,
Но я верю, что этот – прекраснее всех на планете!

Я заметил давно, в этом городе – всё по-другому,
Потому что в нем – Ты, ни на что не похожее чудо!
За тебя, и за все дорогое сегодня хочу я
Поклониться ему, как любимому отчему дому,
Вот, вернусь я домой, расцелую своих домочадцев,
Но – немного пройдет, и опять я куда-то уеду,
А спроси – почему же тогда я мотаюсь по свету,
Я отвечу – да все потому, что люблю возвращаться.