Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

4 April 2012

Чрево Праги

Это - довольно большая поэма, часть романа "Травелог".
Если у кого хватит сил дочитать до конца - получит несказанное удовольствие.
Итак, поехали. Многобуков.
------------------------------

1. БРЮНСВИК

Я попробую начать издалека.

На Карловом мосту, что разрезает, словно нож.
Старое тело старого города под названием Прага,
Стоят статуи.
Разные статуи.
Легендарные статуи.
К изможденной фигуре Иоанна Непомуцкого
Толпами тянутся туристы,
Трогают рукой нос бронзовой собаки,
Что изображена на постаменте
(Утверждают, что это приносит счастье,
Можно даже загадать желание,
И оно сбудется,
Как я полагаю, с вероятностью 50 процентов,
То есть - или сбудется, или нет),
Туристы верят
И создают массовость,
Ведь у каждого из них есть сокровенное желание,
И хочется, чтобы это желание сбылось.
У меня такое желание тоже есть,
Но я не задерживаюсь рядом со статуей Иоанна Непомуцкого,
У меня есть свидание поважней,
Желания подождут -
Меня ждет Брюнсвик.

Мы с ним очень похожи,
Он, вроде бы, вместе со всеми,
В общей массе,
Всего лишь одна из трех с небольшим десятков скульптур Карлова моста,
Но его почему-то совсем не замечают,
Он стоит в отдалении,
На собственной колонне,
А не со всеми в одном ряду.
Мы с ним очень похожи,
Он одинок и бледен лицом,
Он сжимает в руках блестящий золотой меч,
У его ног клубком свернулся гривастый лев,
Зверь спит,
Брюнсвик, кажется, тоже,
Под шлемом почти не видно лица,
Каменные глаза, кажется, закрыты,
И только руки крепко сжимают меч,
Брюнсвик не спит никогда.
Брюнсвик меня ждет.

Он стоит на вершине отдельной колонны,
У его подножия дети кормят лебедей -
Я поражен: в холодных водах Влтавы
Даже зимой плавают снежно-белые лебеди
И затесавшийся меж ними буроватый метис.
Брюнсвик не поворачивает головы,
Гортанные крики лебедей
Не отвлекают его от главного дела:
Он бережет покой своего города
И, кроме того, ждет меня.

Говорят, что меч Брюнсвика –
Настоящий боевой меч –
Спрятан где-то между камнями Карлова моста.
И если городу будет угрожать смертельная опасность,
То каменный Брюнсвик оживет,
Отбросит золотой муляж меча,
Выхватит истинное оружие, спрятанное меж камней
И защитит свой город
От любой напасти,
От любого врага,
От любой беды.
Оживет и каменный лев,
Подставит Брюнсвику спину –
Лев, по легенде, был его ездовым животным,
Его «ваханой», как сказали бы индуисты,
Брюнсвик спас когда-то льва от дракона,
И лев поклялся вечно служить своему спасителю.
Верхом на рыкающем льве,
С блистающим мечом,
В сверкающих доспехах -
Брюнсвик помчится на врага
И сокрушит супостата,
Освободит родной город
И снова неподвижно застынет на маленькой колонне Карлова моста
До новой напасти.

«Правда, так и будет?» - спрашиваю я Брюнсвика.
Между нами – несколько метров и пропасть провала моста,
Брюнсвик смотрит на меня беззрачковыми глазами каменной статуи,
Похожими на закрытые веки,
Брюнсвик усмехается каменной улыбкой –
И отвечает мне.

Говорит Брюнсвик:

«Смертный глупец,
Мой маленький заезжий дружок,
Как же у вас, людей, все просто,
Как все точно и элементарно укладывается в скудные рамки легенды!
Посмотри на меня,
Посмотри на себя,
Эта пропасть между нами –
Это зеркало,
Зеркало грязной воды Влтавы,
Загаженной лебедями и туристами,
Так что, когда ты смотришь на меня,
То видишь – себя.
Да, маленький смертный,
Я – это ты,
Застрявший на одинокой колонне в стороне от других людей,
От других статуй,
Застрявший так далеко, что не все тебя замечают.
Вот твоя участь,
Вот твоя судьба,
Вот твой рок,
Вот твоя жизнь.
И вот твоя защита».

Лев, лежащий у ног Брюнсвика, поднимает каменную кудлатую голову,
Смотрит прямо на меня –
У льва горящие желтым зрачки,
У льва глухой низкий голос,
Голос старого зверя,
Голос мудрого зверя..

Говорит Лев:

«Маленький человек,
Маленький смертный человек,
Посмотри на меня,
Я старый лев,
Я некрупный лев,
Ну, посмотри, разве можно меня оседлать?
Ну, посмотри,
Посмотри на этот город
С толпами туристов,
С наглыми официантами –
Тебя обсчитали в соседней пивной, разве не помнишь? –
С несимпатичными женщинами и толстыми мужчинами,
Этот город уже однажды
Освобождали твои соотечественники,
А жители этого города
Называют их захватчиками,
Неужели ты думаешь, что такой город
Достоин защиты Брюнсвика?
Я старый лев,
Я некрупный лев,
Я больной лев,
Я недикий лев,
Я свернулся у ног своего хозяина,
Клубочком,
Как котенок,
Ну и скажи, кого же, на самом деле, защищает Брюнсвик?
Неужели не понял?»

Лев замолкает,
Опускает голову на передние лапы
Снова сворачивается клубком
У ног каменного хозяина
И недвижимо застывает.

Я понял,
Я все понял,
Глядя в грязное зеркало воды Влтавы,
Это же я – там, на той колонне,
Это же ты – мой лев,
Мой маленький львенок,
Ты свернулась у моих ног,
Спи,
Спи сладко,
Я защищу тебя,
Никто не тронет тебя,
Мне нет дела до этого города,
Мне нет дела до этих людей,
У меня
Есть
Ты,
У тебя
Есть
Я,
Даже если ты – категорически против этого.

Я – Брюнсвик.
Ты – лев.
И ничего не изменишь.

2. ВЫШЕГРАД

Я снова попал в метель,
Снег бил мне в лицо,
Осенний снег,
Мокрый снег,
Мокрый и холодный,
Как полотенце,
Что тренер бросает в лицо боксеру в перерыве между раундами –
«Освежись и добей!»

Я иду по каменной тропинке,
В крепости Вышеграда,
Иду вдоль старого кладбища
С могилками под одинаковыми крестами,
Где лежат почившие монашки,
Вдоль тяжелых надгробий уважаемых пражан,
В тишине,
Мимо разбитой на три части колонны –
Когда-то дьявол похитил эту колонну из Рима,
Пытался принести ее к окончанию мессы,
Чтобы заполучить душу одного незадачливого священника
(У них был такой уговор: я тебе – колонну, ты мне – душу),
Но молитва ко святому Петру
Подняла страшную бурю,
Дьявол не успел вовремя,
Разозлился,
Швырнул колонну на землю,
Расколотил на три части,
Так она до сих пор и лежит.

И сегодня тоже ветер,
И снег,
Мокрый и холодный,
Он отрезвляет меня,
Он смахивает с меня остатки сна,
Из снега выходит Любише –
Принцесса, что предсказала рождение Праги,
Она стройная, высокая и не такая красивая, как на картинах,
У нее большие и теплые руки.

«Иди сюда, - говорит Любише, -
Я обниму тебя,
Подойди ближе к обрыву,
Подойди ближе к стене Вышеграда,
Там внизу туман,
Крики ошалелой чайки,
Туда, вниз, падает снег,
Ты можешь последовать за ним,
На мягкую снежную подстилку,
В глубь порожистой Влтавы,
Навсегда остаться в этом городе,
Тихо, тихо,
Не слушай крика чаек,
Слушай беззвучие,
Слушай меня…»

Коварная Любише,
Прекрасная некрасивая Любише!
Ты не сможешь заставить меня
Сделать то,
Что навеки заберет меня из Праги, -
О, как я ненавижу этот город! –
Что навеки заберет меня из жизни, -
О, как я ненавижу необходимость жить! –
Но брось мне в лицо еще немного мокрого снега,
Это поможет,
Это, надеюсь, поможет.

Любише исчезает в снегу,
Не исполнив даже этой малой просьбы.
Метель прекращается,
Снег прекращается –
И толпы каких-то галдящих китайских экскурсантов
Идут по моим следам
По уже начавшему таять снегу…
Метель была сильной и короткой,
Температура воздуха повышается,
Из облаков
Выглядывает солнце.

Я иду один по каменной тропинке Вышеграда.
Никакой Любише рядом.
И ты, дорогая, тоже далеко.

Может быть, надо было послушаться принцессу?
И дьявол смеется среди облаков,
С колонной у него не вышло,
А вот с моей жизнью, похоже, все получается.

3. НА ПРШИКОПЕ

Какая-то сволочь
Разрезала мне бритвой сумку в аэропорту,
Ничего не украла,
А чего укарадешь?
Две майки?
Три рубашки?
Один костюм?
Запонки?
Вот, запонки, кстати, можно украсть,
Но я их тщательно запрятал, так просто не найдешь.
Сумку жалко.
Хорошая была сумка.
Но надо покупать новую.

Покупать новую сумку лучше всего на Пршикопе –
(Это такой совет бывалого туриста)
Когда-то давно там проходил крепостной вал,
Защищавший Прагу,
А сейчас – много магазинов,
Защищающих экономическое положение государства,
Ну и Праги – в том числе,
Гуляй-покупай, сколько влезет.

Я всегда мечтал о том,
Как мы будем идти по улицам какого-нибудь европейского города,
Взявшись за руки,
Я подарю тебе какую-нибудь наивную безделушку,
Таких безделушек в каждом городе полным-полно…
Ты будешь держать меня за руку,
Мы будем смотреть в глаза друг другу.
С нами рядом,
Бок о бок,
Будет парить надежда
На крыльях счастья,
И что у нас впереди – какая разница? –
Главное здесь и сейчас,
Ты и я,
Вдвоем.

Этого – не случилось.
Счастье и надежда разрезаны, как моя сумка,
Неизвестно, кем,
Неизвестно, почему,
Но если с сумкой я понимаю, что делать,
То с тобой – ситуация непонятна.
И заниматься ее решением я не готов.

Я останавливаюсь на Пршикопе,
Смотрю по сторонам,
Вижу неплохой магазин,
В витрине выставлены вполне пристойные сумки,
Я захожу внутрь.
Ну, что ж,
Надо сперва разобраться с проблемой,
Решение которой
Вполне
Понятно.

4.ОРЛОЙ

Когда Смерть звонит в колокольчик,
Турок отворачивается,
Святые мелькают в окошках,
Бьет Орлой.

Бронзовый Ян Гус
С удивлением смотрит на толпу,
Что, разинув рот,
Глядит,
Как нелепые фигурки
Механически движутся,
Никакой тебе музыки –
Один звон колокольчика Смерти.
Бьет Орлой.

Что до меня –
То часы на Театре кукол Образцова в Москве
Выглядят привлекательней и интересней,
Да и бьют - не просто колокольчиком,
А звонят «Во саду ли, в огороде»,
А здесь – не сборище детишек,
А толпы туристов,
Снимающих на фотоапаратты и видеокамеры,
На память –
Через пять лет кассеты и снимки будут стерты,
Но сегодня об этом никто не думает.
Все пьют горячее вино и заворожено смотрят.
Бьет Орлой.

Смерть звонит в колокольчик,
Лишь она да Турок живы на этой странной картине –
Святые мелькают в окошках гораздо выше.
Нет тебя.
Нет меня.
Холодный воздух.
Поздняя осень, по модулю равная зиме.
Смерть звонит в колокольчик.
Звон прекращается.
Дурным голосом орет петух.
Бьет Орлой.
Горячее вино горчит.