Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

23 March 2012

Новые русские мифы. Рождение Афины.

В Пушкинский музей привезли импрессионистов.

Импрессионистов в Пушкинском музее, надо сказать, и своих хватало: бедные французские художники заполонили в свое время Монмартр картинами в оригинальном стиле и готовы были продать свои творения любому меценату, предлагающему за картину больше десяти франков. Меценатов было много, и русские в том числе. Вот и наводнился Пушкинский музей полотнами импрессионистов, чем и по сей день вызывает восторженные охи и ахи ценителей высокого искусства в возрасте от пяти до девяноста пяти. 

Однако, и в других мировых музеях картин импрессионистов тоже достаточно. В результате укрепления внешнеполитических отношений, Президент, подогретый министром культуры, посетил несколько европейских музеев и договорился о проведении в Пушкинском музее большой выставки импрессионистов. Как галеристы и Президент решили поделить деньги от этого мероприятия – знали только они сами, да министр культуры. Но – импрессионисты оказались в Пушкинском музее, и в первый же день работы выставки за три часа до открытия у дверей музея выросла гигантская очередь.


Митяй Баклушин, по прозвищу Зевс, искусством интересовался постольку-поскольку: «Эммануэль» смотрел и, будучи на отдыхе на Кипре, даже ездил к каким-то скалам, откуда, по словам плохо говорящего по-русски гида, вышла из воды местная богиня – то ли Гонорея, то ли Триппера, Митяй точно не помнил, но что-то в ее имени было связано с венерическими заболеваниями. Устав от постоянной болтовни гида, Митяй достал из кармана «ТТ», который ухитрялся пронести с собой даже в самолет (пограничники Митяя не досматривали, опасливо косясь на выражение его лица), и положил туземца в те самые волны, откуда тысячелетия назад вышла голая божественная тетка с неприличной фамилией. Братва шутку оценила и дала Митяю погоняло «Зевс-громовержец». «Громовержец» из погоняла отвалился как-то сам собой, и Митяй в дальнейшем стал именоваться коротко – Зевс. 

- Импрессионистов привезли, - сказала Зевсу его секретарша Юнка (полное имя – Юнона). – В Пушкинском выставляют завтра. Все важные на открытие придут.

- Каких еще импрессионистов? – Зевс с утра был мрачен, давило похмелье.

- Французских художников, - Юнона была умная девочка, закончившая литературный институт, но славы на почве литературной критики и писательства не снискавшая, потому стала подрабатывать в стриптизе. Там-то ее и заприметил Зевс, заказал приват-танец, трахнул, как водится, а потом взял к себе в секретарши. Юнона не жаловалась. 

- Бабы голые есть? – поинтересовался Зевс, пытаясь найти в выставке импрессионистов, помимо присутствия на ней важных лиц, еще хоть какой-то эстетический резон.

- До фига, - коротко сказала Юнона. – Может, водки с альказельцером, Дмитрий Иванович?

- Можно и водки, - подумав, сказал Зевс. – Только альказельцера не надо, перебьюсь. Заказывай приглашение. 


Утром выстроившийся людской хвост у входа в музей обогнули шестнадцать черных автомобилей, из которых вышли Президент, министр культуры, послы некоторых заинтересованных государств, а также Зевс и его закадычный друг и партнер по бизнесу Вова Корнейко по прозвищу Вулкан. Прозвище свое Вова получил не за бурный нрав (хотя и тот тоже присутствовал – однажды Корнейко одним ударом кулака в лоб прикончил молоденького официанта в ресторане «Прага» за то, что тот не долил ему рюмку текилы), а за то, что владел большим одноименным московским казино. 

Зевс с Вулканом встали в толпе почетных гостей и, глядя, как разрезают красную ленточку, обсуждали важные вопросы. 

- Казино бы новое открыть, - сказал Вулкан, - на Ленинградке. Я там новостроечку прикупил, квартиры уже все рассовал, а первый этаж пустует.

- Маза, - кивнул Зевс. – Название только надо бойкое. «Титьки-Митьки» - пойдет? 

- Херня, - отрезал Вулкан, - все скажут, что у нас сдвиг по фазе на почве голых титек.

- А чо, не сдвиг, что ли? – поинтересовался Зевс.- То-то я смотрю, как ты мою Юнонку глазенками своими жрешь…

- Кто жрет? – обиделся Вулкан. – Да я таких Юнонок… 

Но дискуссию закончить им не удалось, потому что ленточку наконец-то перерезали, и под вспышки фотокамер почетные гости стали проходить на выставку. Туда же направились и Зевс с Вулканом. 

Обилие голых титек впечатляло. Задержавшись около статуи Давида («И это, нах, греческий герой? – подумал Зевс удрученно. – Да у нас в бане таких героев…»), полюбовались на мраморную копию Венеры Милосской («Жирновата, но ж*па ничего,» – про себя решил Вулкан), перешли собственно к выставке. 

Зевса очаровал Дега – танцовщицы с мощными ляжками поразили его впечатление, в то время как Вулкана, по его словам, «вширил» Ван Гог.

- Винтовой, мать твою, винтовой, отвечаю! – восклицал он. – Я один раз по малолетке вмазался, все такое же было, яркое, красивое. Отвечаю, винтовой! 

Зевс понимающе кивал, не завидуя опыту друга: наркотики он презирал принципиально. Мог покурить кальян с марокканским гашишем, но не более того: осторожничал. «В нашей работе чуть передознулся – спалишься нах», - любил повторять он, ни на секунду не сомневаясь в собственной правоте. 
Но перед одной из картин Зевс и Вулкан оба застыли как вкопанные. 

- Во баба! – ахнул Корнейко, а Зевс только кивнул согласно. 
Баба на полотне, действительно, была что надо. Розовое широкобедрое тело, томный взор и рыжие волосы. Художника звали Ренуар, но это было не важно – в глазах Зевса зажегся алчный огонек, и он за лацкан подтащил к полотну бабушку-смотрительницу. 

- Сколько? – тыкнул он в картину пальцем со следами сведенной татуировки. 

- Что вы имеете в виду? – робко спросила бабушка. 

- Что имею, то и введу! – хохотнул Зевс. – Сколько стоит эта? 

- Вы о картине?

- Нет, блин, о бабе! – заржал Зевс. – Конечно, о картине, кошелка ты тупая! Сколько стоит? 

- Это же Ренуар… «Купальщица»…

- Да по мне хоть Пикассо, - блеснул интеллектом Зевс. Про Пикассо он слышал как-то то ли в телепередаче, то ли читал в каком-то журнале. Запомнились странные кубические фигуры, и еще какая-то картина с евреем. Евреев Зевс уважал, но не любил, а фамилия художника въелась в память.
– Картина сколько стоит? 

- Молодой человек, - вздохнула старушка, - есть вещи, которые бесценны… Боюсь, у этой картины нет цены. 

- Вот дура, - вмешался в разговор Вулкан. – Это же Зевс! Смотрящий твоего музея сраного. Он, если захочет, всю эту лавочку купит и продаст, а на вырученные деньги сам у себя в казино фишек наберет… Ты цену назови. Или старшему скажи. Покупатель серьезный, лавэ готов большое отвалить. 

Старушка смекнула, что разговор зашел в тупик, проверещала что-то насчет директора, вывернулась из лап Зевса – и через пару секунд уже тащила к компаньонам лысоватого человека в очках. 

- Это Михаил Израилевич, наш коммерческий директор, - сказала она. – Думаю, что планируемую сделку вы вполне можете обсудить с ним, - и с этими словами старушка ретировалась.

- Вы, как я понял, желаете купить Ренуара? – спросил коммерческий директор, слегка картавя.

- Ну, типа того, - сказал Зевс, понимая, что перед ним – настоящий зубр сбыта художественных ценностей, облапошить которого – штука не из легких. 
- Я могу предложить компромиссный вариант, - бойко проговорил коммерческий директор. – Копию. Идеальную копию «Купальщицы». Отдам недорого. 

- Фуфло толкнуть хочешь, падло? – сквозь зубы проговорил Вулкан. 

- Упаси Господь! – замахал руками коммерческий директор. – Хочу соблюсти приличия. Да будет вам известно, что половина экспонатов в нашем музее – те же самые копии.

- Не понял? – переспросил Вулкан. – Вы чо, народ бакланить вздумали? Зевс, ты слыхал, они на твоей территории людям фуфляк впаривают! 

- Не фуфляк, а копии шедевров, - сказал коммерческий директор. – Сами посудите, станем ли мы тащить из Флоренции оригинал «Давида», если можем легко приобрести его копию?

- Ты хвостом не верти, - отрезал Зевс, - ты о картине давай. Где копия? Показывай. Нормальная вещь – возьмем.

- Прошу вас, господа, проследовать за мной, - коммерческий директор сделал приглашающий жест, и они стройной короткой цепочкой – коммерческий директор впереди, Зевс – следом за ним, а Вулкан замыкал шествие, нервно оглядываясь по сторонам, - направились в подсобные помещения. 
Копия была весьма похожа на оригинал, да и денег стоила немного. Ударили по рукам – и через пятнадцать минут Зевс, под неодобрительный ропот еще более увеличивающейся очереди, уже грузил в машину большую картину в золоченой раме. 

- Вот гады! – проскрежетал кто-то из толпы. – И так страну разворовали, так и чужие богатства им подавай! 
Вулкан хмуро оглядел толпу, сунув руку за пазуху, и возмущения стихли.

«Купальщицу» решили повесить в кабинете Зевса, прямо над столом. Митяй лично взял в руки молоток и, аккуратно наметив карандашиком место, приступил к вколачиванию гвоздя. Справился он удивительно быстро – и минуты через три «купальщица» уже висела на стене.

- Красота! – умилился Зевс. 
-
Шик, - подтвердил Вулкан. – Ну что, теперь и о делах поговорим?

- Давай, - Зевс выудил из ящика стола бутылку черноэтикеточного «Джонни Уолкера» и два граненых стакана. Наполнив емкости до половины, друзья чокнулись и молча выпили.

- Значит «Титьки-Митьки» тебе не подходят? – вкрадчиво спросил Зевс.
– А твой вариант какой? 
- «Афина», - гордо сказал Вулкан. – Громко звучит, солидно. И на столицу Греции похоже, там скоро Олимпиада будет. Реклама. А что твои «Титьки-Митьки» – на «Митяя» похоже. Решил распиариться, сучок?

- Не борзей, - строго сказал Зевс. – Я соучредитель. На хрен мне твоя «Афина». Давай, предлагай другое название. 

- Сам не борзей! – Вулкан набычился. 
У Зевса заиграли желваки, и он слегка откинулся в кресле назад, потянувшись к правому ящику стола.
Вулкан мгновенно вспомнил страшные байки о коварстве Зевса – что, якобы, в левом ящике стола у него бутылка вискаря, а в правом – верный «ТТ». 
«Положит,» – подумал Вулкан. – «Как Бог свят, положит!» 
Мысль сработала еще быстрее: молоток, которым Зевс приколотил гвоздь для «Купальщицы», лежал рядом, на столе – Вулкан рванулся и через секунду огрел Зевса по макушке орудием пролетариата. Тот икнул и рухнул, обливаясь кровью, прямо на стол, лицом вниз…


… Договор о намерениях подписали уже в больнице – перебинтованный Зевс, переживший трепанацию черепа, не возражал против предложенного Вулканом названия. Новое казино открыли через неделю, а закрылось оно много позже, когда Зевс, памятуя старую обиду и серию шрамов на черепе, взорвал «Афину» из гранатомета вместе с тусовавшимся в ней Вулканом…


Но это было позже, много позже. А братва и поныне помнит, как из черепа Зевса, благодаря молоту Вулкана, вышла на Ленинградский проспект сияющая огнями «Афина».