Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

1 June 2010

Три автографа (2005)

Как-то осенью, в самый расцвет листопада я приехал в Переделкино снимать поэта Андрея Вознесенского для одной из телепрограмм.
Выглядел он, прямо скажем, неважнецки, но активен был удивительно.
Снимать мы решили в сарайчике, где у него лежали макеты знаменитых «видеом». Пока оператор Илья выставлял свет, я сидел с Андреем Андреевичем в жилой части дома и докучал его беседой.
Поэт был приветлив, вертел в руках серебряный фломастер, рассказывал, где был вчера, куда поедет завтра, читал новое стихотворение и, зачем-то, интересовался у меня, где лучше его публиковать. Тогда я решил задать ему вопрос, который мучил меня очень давно:
- Андрей Андреевич, много лет назад, когда на «Мелодии» решили выпускать Вашу пластинку, Вы подошли в ресторане ЦДЛ к Семену Кирсанову и попросили его написать к ней аннотацию, помните?
- Д-да… что-то такое было…
- Но потом пластинка вышла с аннотацией другого поэта, почему?
- Я… я не помню… А он мне что-то написал?
- Да. Он взял со стола ресторанную салфетку и написал на ней: «Поэзия Вознесенского так же точна и парадоксальна, как геометрия Лобачевского. Семен Кирсанов».
- Да, это здорово… Я даже забыл… а Вы откуда про это знаете?
Я знал это от Людмиды Михайловны, вдовы Кирсанова, которая рассказывала мне много интересного. Вообще, семья Кирсановых стоит отдельного рассказа.
- Да-а… Люся была потрясающе красивой женщиной. А вот такая фраза, да еще на салфетке… Жалко, я её в тот же день куда-то задевал, а потом попросил Антокольского!
- Да, очень жалко. А можно, пока свет еще не построен, я Вам одну историю расскажу?
- Ну конечно!
И я рассказал, как лет десять назад ездил в Комарово, к Академику Дмитрию Лихачеву.

Мы тогда готовили пилотный выпуск программы «Баю-баечка». Идея была в том, чтобы на одном из каналов каждый вечер кто-то из уважаемых людей рассказывал короткую историю, скорее, притчу из своей жизни, а потом желал спокойной ночи.
Мы уже выехали на Приморское шоссе, как вдруг давний знакомец и ученик Лихачева, Андрюша Чернов, начал переживать:
- Ах ты, Господи! Мы же ни одной его книги с собой не взяли! Может, вернемся, а?
Андрей был справедливо уверен, что каждый человек, попавший к Дмитрию Сергеевичу, должен увезти обратно его автограф. Но продюсер Света Попова его активно осадила:
- Нет, Андрюша, возвращаться нельзя, мы опоздаем. Ничего страшного, если в этот раз он нам ничего не надпишет!
- Ну как же так, Свет, обидно!..
Чернова стоило послушать, старику тогда было уже под 90....
И вдруг я понял, что проблема вполне элегантно решаема, но советоваться ни с кем не хотелось.
- Ребята, а тормозните вон у того ларька…
- У тебя сигареты кончились?
- Ну, да…
Вернулся с большим полиэтиленовым пакетом и положил его под ноги. Ехать было еще минут тридцать…
И вот, съемка окончена. Дмитрий Сергеевич рассказал нам три роскошные истории (безумно жалко, что до экрана они так и не дошли), нас усадили пить чай с вареньем, тогда я и спросил:
- Дмитрий Сергеевич, а можно попросить у Вас автограф?
- Да, миленький мой, конечно… но Вы знаете, здесь ничего нет из моих работ…
- Есть, Дмитрий Сергеевич. У меня есть, - тут я достал свой пакет.
- А что это такое?..
- Папиросы «Беломор-канал». Насколько я знаю, это тоже, в определенном смысле, Ваша работа.
Дмитрий Лихачев осторожно взял в руки пачку «Беломора»:
- Это ж надо, а! До сих пор выпускают! Поразительно!.. Мы тогда и не полагали, что это так… надолго. Ведь и про канал-то думали, что его размоет через пару лет… Всё ж – руками, кайлами, тачками, как в каменном веке… Зина, дай мне ручку, пожалуйста!
Дмитрий Сергеевич взял шариковую ручку, и очень аккуратно, стараясь не продавить тонкий картон, написал мне бесценный автограф:
«Каналоармеец Лихачев удивлен долгожительству проекта! Дата и подпись».

К концу рассказа у Вознесенского засияли глаза:
- Ай, как здорово! А у Вас эта пачка сохранилась?
- Конечно!
- Молодец… А на чем Вы хотите, чтобы дал автограф я?
Я уже открыл, было, рот, но резко заткнулся.
Из паузы вышел сам Андрей Андреевич.
- У меня недавно книга вышла, я Вам ее и подарю!
На первой странице появилась надпись, разобрать которую я до сих пор не в состоянии, ибо почерк у Андрея Андреевича совершенно нечитаемый. Даже дома, просидев над ней около часа, я вычислил только своё имя, а вот «дорогому» или «другу», как, впрочем, и еще пять слов, до сих пор разобрать не могу. Даже дату…
Но важен сам факт. Ну не мог я сказать поэту Андрею Вознесенскому, что безумно хотел бы получить его автограф, сделанный серебряным фломастером на одном из лежащих у нас под ногами кленовых листьев…