Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

13 May 2010

Шанхайская История

К открытию нового клуба "Шанхай Блюз" его арт-директор Андрей Горбатов попросил меня написать историю песни.
Выполняю.

Весна 1989 года выдалась урожайной для музыкантов любого уровня. Эпитет «хуже некуда» из лексикона музыкальных критиков исчез полностью, ибо, просыпаясь каждое утро и прослушав новые шедевры попсы, они, вздыхая, понимали: то что вчера казалось рекордом мерзости, сегодня уже нервно курило в коридоре.
Впрочем, разделения «рока» и «попсы» тогда еще попросту не существовало, а Господа Литягин и Разин уверенно существовали в одном пространстве с Шевчуком и Макаревичем.
На концертных площадках столицы и глубинки среди прочих мастеров искусств тогда блистали разные названия, в том числе наш с Сюткиным «Фэн о’Мэн» и Маргулисовский «Шанхай». Почему «Шанхай», спрашивали мы, и в ответ слышали, что свой «Шанхай» есть в каждом городе, там живут самые главные раздолбаи и поифгисты.
Отношения с Гулей у нас тогда были хорошими, ибо Валерка Сюткин тогда жил рядом с Жекой в Крылатском, а я еще в начале 80-х что-то писал для безвременно почившей группы «Наутилус», которую в отличие от свердловской «Наутилус Помпилиус», московские шутники величали «Наутилус Маргулиус». Кроме того, нас сближало общее подпольное прошлое и музыкальные вкусы.
И вот, стоя между выходами в курилке Малой Спортивной арены, ставшей в те годы Меккой поп-рок тусовщиков, мы травили анекдоты и делились творческими планами, как вдруг Жека, почесав себе что-то за спиной, протянул:
- Ну вы, «битлы» поганые, может, хватит только для своего «Фэн о’Мэна» песни писать, пора бы и старого друга выручить! – и достал из кармана джинсов кассету. Отчетливо помню, что кассета была белая и плохая, ибо хорошие в кармане, причем без коробки, не носят и кому попало не отдают.
Концерт окончился, мы пошли, как обычно, водку пьянствовать и про кассету забыли. Обнаружилась она через несколько дней, когда мы с Сюткиным уже колесили между станицами Краснодарского края в пыльном автобусе. У Валерика тогда была жутко модная штука: аудиоплеер с двумя парами наушников! Так вот, мы воткнули в него Жекину кассету, прослушали все его обычные «фа-зю-зя», сдобренные любимыми пёсьими фиоритурами, и вычленили из напетого пару мелодий. А уже к вечеру были готовы два текста: «Шанхай-блюз» и «Букварь». Должен признаться, что в процессе оздания над «Шанхай-блюзом» незримо витал призрак песни «Замыкая Круг», означавший долгожданное единение всех приличных людей от рок-музыки.
Через несколько дней мы вернулись в Москву, встретились с Жекой, бабахнули по маленькой, и в результате оба опуса вошли в репертуар «Шанхая», а чуть позже и «Машины Времени», но «Букварь» со временем выпал.
А «Шанхай-блюз» живучий оказался!