Топфотоп — здесь знаменитости общаются друг с другом и со своими поклонниками

6 January 2010

Старый Новый Год (1986)

Чуть забегаю вперед, но рецепт-то надо усвоить!

В 1986-м праздник Старого Нового Года мы встречали дома у Валерки Сюткина, который тогда жил в Крылатском с предыдущей женой Людой.
Хозяйка была на заметных сносях, но веселью это совершенно не препятствовало: в однокомнатной квартире собралось человек восемь, которым к утру предстояло всем вместе упасть поперек огромного дивана.
Впрочем, часам к трем возникла маленькая проблема. Вся компания, изрядно поднабравшись, стала зевать, да и хозяйка устала и совершенно не возражала против приема гостями горизонтального положения.
А вот нам с Валерой было мало! Нам хотелось продолжения банкета, мы только-только разошлись, и ложиться спать в таком состоянии было совершенно противоестественно. При этом, друзей и Людку было, все-таки, жаль, но выход нашелся! Мы взяли пузырь водки, две хрустальных рюмочки и пошли гулять.
Выход на улицу мы с полным единодушием отметили прямо у подъезда, лихо опрокинув по рюмочке, после чего вдруг с удивлением ощутили, что у нас обоих в определенных местах заиграло детство и, перегоняя друг друга, понеслись к замеченной неподалеку ледяной горке. Съехав с нее по одному разу, мы задумались, ибо простое катание с горки показалось нам слишком банальным и пресным. Приняв еще по одной рюмочке, мы сразу вывели совершенно новые правила игры.
Итак, вот он рецепт староновогодних забав от Сюткина-Мирова, рекомендую: один человек, стоя на ногах, съезжает с горки, раскрыв рот, а второй бежит рядом по снегу, на бегу наливает из бутылки в рюмку, а потом, на ровном участке ледяной дорожки, опрокидывает эту рюмку прямо в рот съезжающему.
Новый процесс был таким радостным и увлекательным, что мы не заметили, как бутылочка подошла к концу. Возвращаясь, мы осмотрели друг друга и сразу же вспомнили золотое детство: вся наша одежда покрылась давно забытой хрустящей снежно-ледяной коркой.
Кураж, впрочем, не прошел. Зайдя обратно в квартиру к спящим друзьям, я громко рявкнул:
- Внимание, всем приготовиться к проверке паспортного режима!
Все проснулись, и почему-то совсем не обрадовались. Люда посмотрела на меня нехорошим глазом, и сказала только два слова:
- На кухню!
Мы так и сделали.
Раздевшись до трусов, от которых тоже валил пар, мы взяли еще бутылочку, соленых огурчиков и гитару. Нам показалось, что именно сейчас просто необходимо попеть что-нибудь из Битлз на два голоса. Сначала мы это делали почти что шепотом, но потом чувство гармонии взяло верх, и любимые песни зазвучали в полный голос.
В этот раз почему-то проснулись не только наши друзья, но и соседи, возвестившие об этом громким стуком в стенку. Людка вошла к нам на кухню и, посмотрев еще более недобрым глазом, произнесла другие два слова:
- Быстро – спать!
Мы не спорили, тем более, что время подходило к шести утра.
Утро было чрезвычайно хмурым. Мое состояние даже не называлось похмельем, потому что я был еще просто совершенно пьян. Однако, комплекс вины перед хозяйкой уже присутствовал, правда выражался в довольно странной форме. Во время завтрака, ожидая горячих оладушек, я взял банку со сгущенкой и тонкой струйкой написал на ковре: «Прости меня, Люда!»
Не буду приводить Людкину реакцию, потому что при дамах это нельзя. Скажу только, что после этого надолго стал в доме Сюткиных «персоной нон грата».
В марте Людка родила сына Максима, потом полтора года кормила и, естественно, не пила ничего алкогольного. Выход из режима пришелся, как раз, на мой день рожденья.
Открыв дверь гостям, я похолодел от ужаса: в руках у сияющей Людки была трехлитровая банка сгущенного молока...