Павел Флоренский на Топфотопе

Выступление на пресс-конференции

Fri, 03 Dec 2010 14:11:55 GMT

Смотрите также у Сергея Мирова
http://top4top.ru/sergmirov/posts/8984

Смысл экспедиции на гору Фавор

Tue, 17 Aug 2010 17:31:39 GMT

Последние десятилетия Православная Церковь заняла подобающее ей царственное положение. Закончился конфликт науки и религии, наступило время их взаимной поддержки и взаимного подтверждения. Особенно это чувствуется здесь на Святой Земле. Археология здесь плотно срослась с богословием, подтверждая и развивая друг друга.
Особенный интерес у людей пришедших в церковь проявляется к чудесам, которые якобы необъяснимы, мы же скажем - пока необъяснимы! Потому Богословская Комиссия Русской Православной Церкви, т.е. ее идеологический отдел, в лице экзарха Белоруссии Митрополита Минского и Слуцкого Филарета преобразовали нашу Комиссию "по Чудесам" в Рабочую Группу по Научному описанию Чудесных Знамений происходящих в Православной Церкви.
Среди многих известных чудес два вызывают всемирный резонанс: возгорание Святого Огня в Храме Гроба Господня в канун Пасхи и нисхождение облака на гору Фавор в день, когда празднуется Преображение Господне.
Перед нашей группой стоит задача описать это явление, которое ежегодно видят тысячи человек и которое не вызывает сомнение, языком науки, т.е., используя современные приборы, описать его в цифрах. Так как с точки зрения естествознания это явление прежде всего - метеорологическое, то мы надеемся описать его языком метеорологической науки. Мы предполагаем вести непрерывные измерения температуры, влажности, давления, силы и направления ветра и ряда других параметров. Мы знаем, что образование облака на вершине горы Фавор, являясь, безусловно, благодатным явлением, имеет синоптическую природу (разве намоленный дождь, который спасает урожай от засухи - не природное явление?).
Когда мы готовили экспедицию, скептики как всегда обвиняли нас в том, что мы сомневаемся и "разрушаем Чудо". Совсем нет. Мы просто еще и еще раз подтверждаем его.

«Золотой миллиард требует жертв»

Sun, 16 May 2010 12:35:28 GMT

Интервью со мною в Литературке ! 11-12 (6063) 20065.03.22-28, брал Андрей Мельников

«Мы, потерпевшие крах, разрушение, все еще лезем в спасители мира», - мой собеседник произносит эту фразу ворчливо, усталым голосом. Тут нет физического утомления – просто продукт почти полуторастолетних раздумий и интеллектуальной истории пяти поколений этого известного рода. Но происхождение – внук философа Павла Александровича Флоренского – а также общение с просвещеннейшими людьми ушедшего столетия, наконец, натура заслуженного и уважаемого ученого обязывает непрестанно осмысливать кипящее вокруг бытие. С доктором геолого-минералогических наук, академиком РАЕН, профессором Российского университета нефти и газа им. И.М.Губкина П.В. Флоренским мы беседуем на излюбленные русской интеллигенцией темы: о будущем России, национальной идее, о кознях недругов и лобзаниях друзей, о вере и науке…

- Павел Васильевич, России, мечущейся в поисках смысла своего пути, предлагают «ноосферизм» как национальную идею XXI века. Создаются общественные организации, «ноосферисты» представляют нашу страну на международных гражданских и научных форумах. Кому как не Вам, одному из наиболее осведомленных исследователей наследия Вернадского, племяннику его любимого ученика, Кирилла Павловича Флоренского, дать оценку этой бурной деятельности энтузиастов?
- Германский славист Михаэль Хагермайстер, потомок второго генерал-губернатора Аляски, на одной конференции, посвященной вопросам ноосферы, «новому мышлению» (с ударением на первый слог), «космическому мировоззрению», «русскому космизму» – все это цветочки, извините, из одного помойного ведра – сказал, что идея ноосферизма и русского космизма – очередной русский мессианский миф. Не сомневаюсь, говорил он, этот миф закончится так же, как и все предыдущие. Слова его вызвали возмущение, все шипели… Но он же молодец!
Для того, чтобы оценить правоту этих слов, надо вспомнить, как появилось и как менялось понятие ноосферы, дурным отростком которого стала глобалистика. Великий Вернадский создал учение о биосфере -области жизни на планете Земля. Это действительно великое конструктивное учение, в основе которого лежит мысль, что жизненные процессы, в отличие от физических, собирают солнечную энергию и фиксируют ее - то есть преодолевают энтропию, беспорядок. Растения захватывают солнечную энергию и через фотосинтез производят из нее живое вещество. Это самый высокий естественный антиэнтропийный процесс. А сколько энергии надо, чтобы выделить натрий и калий из гранита? И биосфера совершает даже эту работу.
А дальше «висело на языке» что-то вроде «человекосферы»: человек ведь тоже стал величайшей геологической, пребразующей лик планеты силой. Стали придумывать: «техносфера», «гомосфера». В 1925 году французский иезуит Тейяр де Шарден придумал слово «ноосфера»- сфера «нооса» - разума, "духовная шуба Земли". Однако это несколько спиритуалистический нематериальный термин, дистанцированный от науки.
Но сам Вернадский все это время молчал. В 1929 году Флоренский написал ученому письмо, развивая его мысли о биосфере (хотя это было небезопасно – тогда Вернадского просто травили): «Вполне целесообразно выделить другую сферу: область вещества, проработанного духом. Ее можно было бы назвать пневматосферой»(от пневма – дух). Дальше он пишет, что «есть основания думать об особой устойчивости этого вещества к внешним воздействиям». Пожалуй, самое стойкое, самое неуничтожаемое и практически неизменяемое, что есть на Земле, это продукт вещества, проработанного духом. «Пневматосфера». Мысль. Ни рукописей Библии, ни рукописей Илиады не существует в первоисточнике. Тем не менее они живут. Здесь мой дед не обращается к оценке плохо – хорошо, а только констатирует данность. «Пневматосфера» как природное явление лишена этики. Помните знаменитую фразу из романа Булгакова: «Рукописи не горят»? Но произносит ее Воланд! Я как-то употребил это выражение при Л.Н.Гумилеве, а он заметил: помните, как инквизиция определяла сатанинская книга или нет – сомнительное сочинение бросали в костер. Если правильная рукопись – сгорает. А сатанинские книги не горят! В лучшем случае это относится к рукописям вообще, а вовсе не обязательно несущим добро…
- Как Вернадский отозвался на эту идею?
- Тогда. на письмо, он не ответил.Впервые он открыто заговорил о ноосфере только через 13 лет - во время Великой Отечественной войны. Человечество углубило антиэнропийные процессы биосферы и даже научилось выделять и использовать чистые элементы: сначала железо, потом алюминий и, наконец, овладело процессом получения чистого урана. (Поэтому, к слову сказать, создание атомной бомбы находится в ряду геохимической эволюции планеты). Дальше идут уже культурные процессы, которые тоже антиэнтропийны, о чем говорилось выше. И Вернадский определил ноосферу, как биосферу, контролируемую разумом человека Но от этого веет чем-то большевистским: контроль! От биосферы следы остаются: слои, полезные ископаемые, разрушения гор… А что останется от контроля – справки?
За эти годы В.И.Вернадский побывал в нацистской Германии и пожил в СССР 1930-х годов. В политике он разбирался, был когда-то одним из лидеров кадетской партии. Не мог не понимать, что такое гитлеризм. И вот только в это время он начинает открыто говорить о ноосфере. Ноосфера преодолевает энтропию, реконструирует Землю. Важнейшее свойство он положил в основу своих построений. Ведь обычные физические процессы почти не преодолевают энтропию. Если следовать второму закону термодинамики, все рассеивается, все пропадает и все идет к концу. Был такой эстонский ученый-физик Наан. Он уже в старости выдал совершенно хулиганскую статью в молодежный журнал: на основании второго закона термодинамики обосновал теорию разводов. Смысл ее в следующем: он встретил ее, полюбили – происходит мощный энергетический взрыв. Они оба полны энергии, счастья, радости. Женились… а потом началось: мать крутит, теща ворчит, на работе неприятности. И постепенно этот монолитный драгоценный камень начинает крошиться, крошиться – и разрушается. Поэтому развод с точки зрения второго закона термодинамики неизбежен. Я рассказал эту шутку Алексею Федоровичу Лосеву, великому нашему философу, ему тогда уже было за 80. Он такой большой донской казак был, сидит за столом, лапищи на столе, как у сфинкса. «Павел, - говорит, - закон энтропии – закон материи и материалистов. И пусть они по нему живут!»
Считая, что его построения имеют и политическое значение, Вернадский посылает в 1942 году вариант статьи о ноосфере Верховному Главнокомандующему И.В.Сталину с просьбой опубликовать его в «Правде». В этой статье он говорит, что развитие ноосферы отвечает естественному эволюционному ряду геологических процессов, то есть в том же антиэнтропийном направлении, что и биосфера, и поэтому идеалы нашей страны в противостоянии нацизму отвечают законам природы, а значит, победа будет за нами. А дальше Вернадский мечтает, что придет ноосферная эпоха, когда Землей будут править просвещенные гуманные ученые. Одним из свойств чаемой им ноосферы была планета без войн.
- Насколько я понимаю, в этой части концепции Вы с ученым не согласны?
- А знаете в каких, прямо-таки символических условиях появилась формулировка ноосферы? Крупнейших ученых СССР вывезли в эвакуацию в Боровое - летний, не приспособленный для зимы курорт в Казахстане. Они жили в страшном холоде, при свечах. Голодали настолько, что жена Вернадского «переела» хлеба – вместо одного съела два ломтя – и умерла. В таком состоянии занимались своими науками. На одном заседании представляли доклад Вернадского. Андрей Николаевич Зелинский, сын великого химика, был свидетелем этого в свои детские годы, чуть ли не под столом прятался. Он-то и рассказывал мне. Сам Вернадский не мог читать, читала А.Д. Шаховская, его секретарь, Вернадский потом отвечал на вопросы. Холодно, ночь, а под окнами выли волки. Повторяю : выли волки. Вот в каких условиях сформировано учение о ноосфере.
Упаси Вас Бог усмотреть в моих словах хоть один косой взгляд в адрес великого Вернадского. У нас в семье к нему относятся с обожанием. Он был один из немногих, кто писал деду в концлагерь. Для меня он абсолютно свят. Но мне кажется: Вернадский смешал два понятия, что гипертрофически развили его последователи.. В естественные науки, которые аморальны (не антиморальны, а именно аморальны), ввели понятия этические. Природа не бывает хорошей или плохой, поэтому этика вне естественных процессов. И наука, напротив, аморальна, без моральна.. Дважды два – четыре во всех случаях. Введение этики в учение о ноосфере - ошибка, которая была развита теми, кто пытался внедрить Вернадского в наше мировоззрение. Дошло до того, что ноосферу Вернадского стали соотносить с коммунизмом. Одним из первых, кто пообещал непреодолимо светлое будущее, был английский экономист, утопист и писатель Уильям Годвин. Вернадский писал, что он его читал. Для марксизма это один из трех источников. Николай Федоров со своей «Философией общего дела» -оживлением всех предков из праха, а в случае перенаселения отправки лишних на Луну, тоже опирался на эти идеи. Так что, действительно, коммунизм и ноосферизм и прочие «Франкенштейны мысли» из одного корня идут. Обещание непреодолимо светлого будущего, которое само, как естественный процесс, не придет.
От такой интерпретации ноосферы пахнет созданием рая на одной отдельно взятой планете силами людей, что невозможно. Рай – это понятие Божье. Он достижим только после полного преобразования вещества и духа. Рай – это другое состояние материи. Все традиционные религии, в первую очередь «авраамические» – иудейство, христианство, мусульманство – все они говорят о конце света в страданиях. Именно они и противостоят идее построения рая на отдельно взятой планете. «Помни последние своя» – помни о смерти, готовься к ней. Религии учат жить людей в этом мире противоречий, где каждый раз заново решается выбор добра и зла. Именно в этом их сила в противостоянии гитлеризму, коммунизму, глобализму.
Мы знаем, что человечество на протяжении всей своей истории постоянно пытается устроить рай на Земле. Прежде всего, каждый хочет создать рай только для самого себя или свой семьи за счет окружающих. Это свойство эгоистичной личности потребительского общества. Рай для одной отдельно взятой национальности создавали в 1930-е гг. на земле Гете и Шиллера. К чему это привело, мы видели: двадцать литров бензина на Адольфа потребовалось. Мы пытались создать рай в одной отдельно взятой стране. Для этого надо было уничтожить классовых врагов. Что ж, пришли к весьма положительным результатам: в хрущевские времена хлеб в столовых был бесплатным. Но дальше страна разрушилась до того уровня, в котором мы находимся сейчас, когда речь идет о выживании людей. Дальше были «новое мышление», политизированная экология, ноосферизм и т.д.
Какова логика ноосферистов? Очень много хорошего обещают, но… скромно сообщают, что надо принести кое-какие жертвы. Полным апофеозом этого «нового мышления» стала конференция в Рио-де-Жанейро по проблемам «устойчивого развития». Они придумали, что на Земле жить может один миллиард. То есть рай для миллиарда возможен. А остальных?.. Убивать? Это и есть глобалистика, когда весь глобус работает, чтобы обеспечить счастьем этот миллиард. Меня поражает, почему мир не содрогнулся от отвращения и всех участников симпозиума не сожгли на медленном огне. Вы что, надеетесь попасть в этот миллиард? А если и попадете, каково будет жить, сознавая, что ради вас лично надо уничтожить шесть-семь человек? Это создание рая на одной отдельно взятой планете и оплатить его предлагают опять кровью и страданиями людей.
К моему удивлению и сожалению, так называемая «экология » стала заниматься одним из самых грязных дел. Недавно я выступал на экологической конференции с докладом «Ноосфера как исполнитель биосферной функции ноосферы». Биосфере нужно, чтобы мы выдавали ей органические удобрения и выдыхали углекислый газ. Мы это делаем. Более того, сжигая нефть, газ и уголь – законсервированную биомассу – мы пускаем ее в оборот и оживляем ее, то есть делаем благо для Земли. Углекислый газ мгновенно поглощают растения, и увеличивается масса живого вещества. Другое дело, что это мизер, а более девяноста процентов углекислого газа сидит в океане, растворено как в газировке. Целые государства торгуют туфтой – квотой на выбросы углекислого газа. Экология стала одним из способов антигосударственной борьбы. Против любой положительной структуры. Ничто так не сформировало наше диссидентство и антигосударственные настроения, как экология. Чеченцы начинали с экологии: знаменитая демонстрация против гудермесского завода.
«Русский космизм» - несуществующее явление, изобретение нашего времени. Эта выдумка тоже поставлена на службу глобализму. Ноосфера существует, но без плюса или минуса. Интернет – тоже ноосфера. Она развивается. И глобализация идет. Но не надо видеть в этих явлениях добро или зло. Это естественные процессы. Ну а если хочется, чтобы добро преобладало в мире, надо трудиться.
Сейчас идеи глобалистики и «золотого миллиарда» внедряются на планете Земля. Ради этого приносятся неимоверные жертвы. Первая вызывающе страшная жертва – это взрыв «двучлена» в Нью-Йорке. Самый близкий нам пример – «фруктовые революции». Все они – на Украине, в Грузии, в Киргизии – проходили по до деталей совпадающему плану создания стран-рабов. Ведь пережив эти перевороты, народы не поднимаются ближайшее время.
Единственным народом, который сумел противостоять этому потоку, стали абхазы. Объяснение этому, возможно, в том, что Абхазия – консервативно-структурированное, традиционалистское общество. Они все связаны кланово-родственными связями или, что не менее серьезно, кровной местью. Тем не менее, когда на финише недавних президентских выборов 2004 года оказались два кандидата, заработал идеально отработанный «фруктовый» механизм. Претенденты на высший пост сцепились не на жизнь, а на смерть. Так как в Абхазии все военнообязанные, хранят оружие у себя дома, то страна начала превращаться в ощетинившегося ежа, только вывернутого наизнанку: оружие могло быть направлено против своих. Народ был на грани взрыва. А дальше произошло то, что не случилось в других республиках. Собрался съезд старейшин. Собрание шло по-абхазски. Абхазские журналисты не болтают, они очень сдержанны, а иноязычные ничего не понимали. А старейшины поговорили со спорящими кандидатами очень круто. После чего оба недавних непримиримых соперника вместе поехали к тогдашнему президенту Владиславу Ардзинба, к этому кавказскому льву. О чем они говорили, мы не знаем, но в результате два непримиримых человека выступили единым блоком. И все успокоилось.
- Недавно Вы побывали в Абхазии. Ваши впечатления о сегодняшнем дне этого маленького непризнанного государства?
- Один из первых шагов, который предпринял только что избранный новый президент – это запрещение игровых автоматов и казино в Абхазии. Рядом в Сочи, в Адлере страшное творится, действительно Вавилон, притон зла. Абхазы занялись в первую очередь духом, резко возросла роль православной церкви.
Меня принял президент Сергей Васильевич Багапш. Он говорил о том, что Абхазия должна идти по тому пути, который ею был избран – в значительной степени духовного общества, где особое внимание будет уделяться нравственному совершенствованию народа, образованию, просвещению. Говорили о возможных перспективах нефтегазоносности страны. Я заверил, что они есть, но очень скромные. Да и не дай Бог, чтобы она была… Президент очень был воодушевлен возрождением просвещения, работы с молодежью. Он говорил о связи с Россией, о том, что необходимо построить стабильное общество, направленное в большой степени на обслуживание отдыхающих из нашей страны.
- Что же это, создавать «рай на отдельно взятой абхазской земле»? Ведь это чаемое благополучие будет оплачено судьбами тысяч изгнанных во время войны грузин.
- Да, произошла трагедия. Мы-то, русские, это понимаем в силу нашей способности сочувствовать другим. Все или почти все местные грузины были вовлечены в эту войну и запачкались кровью. Ненависть пришла страшная. И абхазы их просто попросили уехать, дали им коридор и сказали: уходите, мы вас не тронем. Дороги было две: одна шла на Гал и Зугдиди, по равнине, по побережью. И еще совершенно непроходимый горный путь через уже снежные перевалы, по Кодорскому ущелью, в Сванетию. Сваны в тылу уходящих беженцев поставили кордон и не пустили их по равнине, погнали их через свои перевалы, где их просто грабили… Это был страшный переход, погибла бездна народу. А тут-то и начинается: возможно ли абсолютное добро? Нет, невозможно.
Я один из трех авторов «Белой книги Абхазии» о зверствах войны. Занимаясь как ученый геологией и наблюдая межнациональные конфликты в непосредственной близости, я обнаружил параллель между взаимодействием геологического вещества и столкновениями сообществ людей. Можно выделить два принципиально разных типа проявления и реализации энергии. Один – относительно малая энергия – когда, например, магма изливается на осадочные породы. Она их обжигает, получаются зоны контакта. Или могут двигаться геологические плиты, одна наезжает на другую. Идет трение, стирается все в пыль. Но кристаллическая решетка при таких взаимодействиях остается. Нечто подобное происходит в ситуации войны, когда какие-нибудь «зеленые» на «голубых» напали и стреляют. Есть фронт, но они могут через дипломатов общаться. Кровь льется только в зоне контакта. А в десяти километрах в тылу идет торговля и все нормально. Так и магма пережигает породу только в зоне контакта, на 2-3 сантиметра. Совсем другие процессы происходят в зоне атомного или ядерного взрыва или в случае метеоритного падения. Происходит гигантское выделение энергии, затем сдавливание. Породы сдавились, а потом ударная волна пошла, давление ушло, породы расширяются, выделяется бездна энергии. Материя саморазогревается! И тут уже полностью разрушается кристаллическая решетка. Гранит выглядит как гранит, но его минералы стали стеклом. Полная деструктуризация на атомно - молекулярном уровне. Здесь я вижу параллель с гражданской войной и межнациональными конфликтами. Энергетика состояния всего этого региона оказывается такой, что брат идет на брата, сосед на соседа. Если обратиться к терминологии Льва Гумилева, такое бывает, когда этнос только что пережил пассионарный толчок и переживает повышеннуюактивность. Так что в этих двух типах войн наблюдаеся принципиально разная энергетика конфликта.
- По Вашему мнению, возможно присоединение Абхазии к Российской Федерации? И есть ли в этом польза для наших народов?
- А зачем закаленным победой абхазам присоединяться к больной России? Народам Абхазии повезло: им объявили блокаду, и хотя они стонали, из-за блокады разом утратив тот советский рай, в котором они жили благодаря отдыхающим, но тем самым были отгорожены от болеющей ельцинской России. Я убежден, что блокада сыграла большую положительную роль. Да и сейчас там сохраняется частичная блокада. Однако благодаря навязанному одиночеству жители Абхазии вынуждены были посмотреть друг другу и сами себе в глаза. Именно в этих обстоятельствах стал возможен поворот на формирование многонационального традиционного государства, наиболее отвечающего особенностям этого народа, пропитанного родовой этикой. Этот кодекс чести называется «абсуара» - «абхазство», определяющий то, как надо относиться к природе, к старшим, к женщинам, детям, друзья и врагам. Полный ноосферный набор.
- Однако определенные силы в нашей политической элите отстаивают идею присоединения. И если это станет на повестку дня, неизбежно возникнет вопрос: не получит ли наша страна еще один «горячий» регион? Кавказ – «дело тонкое», мы ведь помним, что свои первые боевые навыки чеченская молодежь получала в грузино-абхазской войне, помогая братьям-мусульманам против православных грузин! И вообще, абхазы все-таки мусульмане или христиане?
- На территории Абхазии, в Питиунде (современной Пицунде), существовала самая древняя православная епархия на территории СНГ. Абхазский епископ Стратофил участвовал в Никейском соборе, который признал Символ веры. Его подпись стоит под тем, что каждый христианин произносит один или два раза в сутки. Потом Абхазия была завоевана мусульманской Турцией, и их сильно мусульманизировали, хотя далеко не всех. Мусульманами они были так себе: свинину ели, ну а вине и не говорю..
Теперь о ситуации 1992-1993 годов. В Абхазию, когда началась война, в её западную, не акупированную грузинами часть, хлынули казаки, чеченцы, адыги, черкесы. Вспоминая Лермонтова, «стекались толпы удальцов». В том числе был и чеченский батальон из Грозного. Они перешли через перевал и скатились к Гаграм. С этим переходом связана смешная история: чеченцы шли через Кавказский хребет в Абхазию по долине Зеленчука, а там расположена Зеленчукская обсерватория. Среди ночи сидят астрономы, наблюдают свои звезды. Открывается дверь, входит куча бородатых мужиков, вооруженных до зубов, и спрашивает дорогу в Абхазию. Ученые дорогу до галактик знают, а до Абхазии нет! Боевиков тогда накормили, обсушили, они переночевали и пошли дальше.
Басаев был командиром чеченского батальона, в составе которого, конечно, большинство чеченцев, но там и казаки были, и многие другие. И ваш покорный слуга туда был приписан. Грузины панически боятся чеченцев. Поэтому одно слово «чеченцы» приводило их в ужас. Был ли Басаев хорошим воином? Нет, не был. Например, он предал кабардинский батальон. Когда Гагры брали, он надвигался с востока, а кабардинцы прошли горами и скатились со стороны России. Оба батальона должны были встретиться в условленной точке. Но, поняв, что чеченцам грозят потери, Басаев просто остановил своих ребят. Тогда кабардинцев очень много погибло. Вообще, Шамиль мог не подчиниться приказу, говорил: это дело опасное, я не пойду. В Сухумской, завершившей войну операции, он не участвовал, отказался. Тем не менее партизанил он неплохо. Женился в Абхазии. У него было уже четверо детей, а первенца звали Идрис - Барс. Шамиль страшно хвалился, что Идрис своими зубками ему прокусил палец. Ходил с забинтованным пальцем и всем показывал.
Просто мы Басаева упустили, ведь с ним надо было работать. Он очень был простенький, скромный горный мальчик из очень простой семьи, далеко не мог пойти. Ко мне относился с бесконечным уважением, просто в силу того что я старше, седой. Когда мы прогуливались в Гудаутах по набережной, он ходил все время слева от меня. Оказывается, чеченец ходит слева от старшего, потому что старший держит в правой руке оружие. Читал свои стихи…. Он искал хозяина. Басаева наши проворонили, нонашлись те, кто с ними работал. И дальше началось падение: в Буденновске он нарушает все правила поведения мусульманина, да и человека вообще.Мусульманин тем более не имеет права приближаться в течение сорока дней к родившей женщине.
- Павел Васильевич, как Вы считаете, может ли Россия взять на вооружение опыт Абхазии в вопросе формулирования национальной идеи, сделав ее основой традиционализм и фундаментальное православие?
- Как одна из важных составляющих национальной идеи православие у нас займет свое место – я убежден в этом. Здесь позвольте мне еще раз процитировать деда. В 1933 г., пройдя пытки, Флоренский описал предполагаемое государственное устройство в будущей России: «Как проявление внутренней жизни человека религиозное чувство неотделимо от него, однако те образы, понятия и идеи, которые из этого чувства формируются, меняются в соответствии с местными, временными, индивидуальными условиями. Государство считало бы своим долгом, если бы религия вообще исчезла (повторю – 1933 год. Конечно, считало, но подследственный Флоренский П.А. с этим не согласен - ПВФ). Правда, известные виды религиозных организаций могут становиться враждебными данному государству. И тогда последнее стремится направить их по иному руслу. Религия должна быть отделена от государства, что в интересах как ее, так и государства. Это не значит, что государство только терпит различные религиозные организации. Оно оказывает им даже содействие и в праве ждать известного содействия с их стороны. Государство допускает свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды, поскольку ни та ни другая не касаются предметов общегосударственного значения. И пресекает пропаганду в противном случае. Что касается взаимоотношений различных религий и исповеданий, то государство входит в их взаимоотношения постольку, поскольку одной из сторон допускаются правонарушения… Однако это не значит, что правительство не видит разницы между различными религиями. Православная церковь в своем современном виде (повторяю -1933 год, абсолютное большинство архииереев и иереев если пока и не расстреляно, то томится в тюрьмах и лагерях, а к 1937 году они станут достойным того, чтобы засиять сонмом новомученников и быть канонизированными в следующем тысячелетии - ПВФ) существовать не может и неминуемо разрушится окончательно. Как поддержка ее, так и борьба против нее поведет к укреплению тех устоев, которым время уйти в прошлое…Но когда религии не будет, тогда начнут тосковать. Это будет уже не старая безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом, которые сами, без понуканий и зазываний, создают свою религиозную организацию. Это будет через 10-15 лет (как раз Великая Отечественная война, возвращение церкви – П.В.Ф.), а до тех пор должна быть пауза, пустота и молчание. Тогда-то по конфессиональным расчетам будут делаться оценки конфессий и религий. До тех пор – никаких льгот, никаких преимуществ, никаких гонений.».
Да, абхазская национальная идея – это государственность и православие. В Абхазии так, но это маленькое, замкнутое, структурированное и клановое, хотя и многонациональное общество. К тому же народ очень сплочен войной за независимость. Там это факт, а у нас не получится.
И еще важный и очень актуальный фактор. Со времени нашего вхождения в многонациональную и многорелигиозную Золотую Орду в 1238 году, мы привыкли жить в полирелигиозном мире. С 1330 г., когда Золотая Орда приняла мусульманство, мы живем с мусульманами бок о бок. Межконфессиональных конфликтов у нас не было никогда, ни они нас не обрезали, ни мы их не крестили. И происходящее навязывание нам придуманного конфликта мусульман с христианами обязательно приведет к трагическим последствиям. Все-таки татары наши братья, никуда не денешься. Как говорится, хорошенько отмой русского – получится татарин. Одна из главных диверсий против нашей страны – это разжигание христианско-мусульманской розни. 25 лет назад праздновалось 600-летие Куликовской битвы. Люди в окружении Льва Николаевича Гумилева были очень обеспокоены тем, что говорилось тогда о «татаро-монгольском иге». Это идея, внедренная в нас во времена польско-литовского нашествия идеологами Стефана Батория с целью спровоцировать раскол. Была предложена и вошла в очень многие документы формулировка «ордынское иго». Сегодня эта проблема опять проявляется. Естественно, татар это раздражает. Должно раздражать и русских тоже. Это вредная неточность, грамотно внедряемая, а не неграмотно употребленная.
В заключение вспомню очень короткую статью своего деда, П.А. Флоренского «Итоги» (1917 год), где он утверждает, что закончился этап развития европейской культуры, который правильно называть «возрожденским», и мы вернулись в Средневековье с его пристальным вниманием к духу человека. Одно из открытий русской религиозной философии - в развитии идеи Иммануила Канта о вечной антиномичности, то есть противоречивости, разума. Флоренский же показал что антиномичность разума есть лищь отражение антиномичности созданного Богом мира. Мысль, которая мне кажется наиважнейшей о том, что мир рассекают пропасти, над ним возвышаются высочайшие вершины , и задача ученого, педагога не строить над этими пропастями висячие мосты, не засыпать их зыбучим песком – а уметь и учить жить в этом мире». Не обманывать себя, не обещать ничего лучшего. Мир так устроен. И он прекрасен. Другого нет и не будет.

Павел Флоренский отвечает

Mon, 03 May 2010 16:50:46 GMT

drackar спросил:

Здравствуйте, Павел Васильевич. Краем уха слышал историю про спасение главы Святого Сергия Радонежского, в котором принимал участие Ваш дед. Можно узнать это подробнее? Понимаю, история не на два слова, но тогда дайте, пожалуйста, ссылку.

Павел Флоренский ответил:

Вот в этой статье подробный ответ на Ваш вопрос.
СОКРЫТОЕ ЧУДО: СВЯТАЯ ТАЙНА ЛАВРЫ

Жизнь Флоренского оборвалась в расцвете творческих сил. Но ему многое удалось создать, многое опубликовать. У Флоренского была большая дружная семья, талантливые дети. Его потомки сохранили творческое наследие, собрали архив и воспоминания, подготовили и издали труды своего великого предка.

Флоренский неоднократно подвергался гонениям и арестам. Первый раз он был арестован в 1906 году за проповедь против смертной казни лейтенанта Шмидта. Последний раз он был арестован 25 февраля 1933 года по делу о контрреволюционной националистической фашистской организации "Партия возрождения России", идеологом которой он якобы и был. Потому в обвинительном заключении по делу № 2886 в списке осужденных его имя стоит первым:

"Флоренский Павел Александрович, профессор богословия, служитель культа (поп) выходец из знатной дворянской семьи, по политубеждениям крайне правый монархист, автор печатных трудов по богословию, в которых откровенно выражены его монархические убеждения ("Защита божества", "Столп и утверждение истины" и т.д.). В 1928 году арестовывался ОГПУ и осужден как активный участник церковно-монархической организации на 3 года..."

Никакой разветвленной подпольной контрреволюционной организации, во главе которой стоял бы священник Павел Флоренский, никогда не было. "Партия возрождения России" - это чекистский миф. Хотя по делу № 2886 были осуждены десятки людей, даже не бывшие знакомыми между собой, но которые на следствии признались во всем, чего от них добивались. Тут к месту вспомнить слова Надежды Мандельштам: " Пусть Господь убережет наших потомков от веры в то, в чем мы сознавались на допросах".

Действительной причиной ареста и гибели отца Павла Флоренского было то, что он "не отрекся от сана". Его звали и предлагали убежище президенты и монархи многих стран, но он не покинул родину, не уплыл на "философском корабле" к другим берегам, как многие его соратники. Узнав в Париже о гибели друга, отец Сергий Булгаков писал: "Жизнь ему как бы предлагала выбор между Соловками и Парижем, но он избрал родину, хотя то были Соловки, он восхотел до конца разделить судьбу со своим народом. И сам он, и судьба его есть слава и величие России, хотя вместе с тем и величайшее преступление".

25 ноября 1937 года на заседании Особой Тройки УНКВД Ленинградской области П.А. Флоренский был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 8 декабря того же года. Место его захоронения неизвестно. В одном из последних писем семье из Соловецкого концлагеря П.А. Флоренский пишет, что его идеи востребуются России не раньше, чем через полвека. Время пророчества наступило. Услышим ли, воспримем ли?

"Партии возрождения России" не существовало, как не было и церковно-монархического заговора по свержению устоев власти. Но была тайна. Тайна, связавшая отца Павла Флоренского и его единомышленников. Эту тайну унесли с собой в мир иной все к ней причастные. Говорят, что рукописи не горят. Не исчезают бесследно и мысли, хранимые в сфере духа - пневматосфере, как называл ее П.А. Флоренский. Сегодня мы впервые откроем сокровенную тайну Сергиева Посада.

После Октябрьской революции подмосковный Сергиев Посад стал поистине духовной столицей России уходящей. Сюда, в сердце православия, собрался цвет нации, представители ее славных семей, писатели, художники, философы. Какие громкие имена - Голицыны, Дурново, Иловайские, Шаховские, Раевские, Нарышкины, Родзянко, Шереметевы. Тут работают Фаворский, Розанов, Нестеров. Одно время существовал даже "Первый колхоз Сергиева Посада", председателем которого был граф Олсуфьев, а колхозниками - графы да князья. В 1918 году была создана Комиссия по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевской Лавры во главе с П.А. Флоренским. В 1920 году Лавру закрыли. Иноки закрытого монастыря и прилегающих скитов пошли работать в посадские музеи. Именно благодаря их подвижничеству сокровища Лавры были убережены от разграбления и надругательства. В 1928 году грянуло знаменитое "Сергиево-Посадское дело", по которому были арестованы 80 "бывших". По-разному сложилась судьба этих людей. Некоторых из них связала сокровенная тайна, которую свято хранили все, причастные к ней.

...В сумерках, накануне Страстной недели, в окошко дома на Дворянской постучала торопливая рука. Отец Павел, перекрестившись на образ Святой Софии, отпер засов. То был не еженощно ожидаемый арест. Пришла соседка, просила исповедать. После закрытия храма общины Красного Креста такое было не редкость, и отец Павел часто справлял требы на дому.

Соседка сильно волновалась. Её дочь была замужем за местным комиссаром. Утром тот говорил по телефону с Москвой, что-то про "опиум для народа", кости, Лавру. Отец Павел замер. По Посаду уже ходили слухи о том, что на Пасху безбожники собирались осквернить Лавру и её святыни. После того как за соседкой тихо простонала дверь, отец Павел стал быстро собираться . Его супруга Анна Михайловна ахнула: ночь на дворе, на улицах неспокойно. Простившись с ней как-то по-особенному печально, отец Павел зашагал по Дворянской к Лавре...

Учительствовавший в Загорске Сергей Алексеевич Волков (кстати, один из тех немногих, кто не оставлял Флоренских своим вниманием) рассказывал: эта женщина умоляла отца Павла "что-то сделать", протестовать, но Флоренский в ответ только отводил глаза в сторону и что-то невразумительно говорил о том, что надо. мол, смириться, надо молиться... Его собеседница была явно недовольна... В таком виде этот рассказ и сохранился в воспоминаниях. (Волков С.А. Последние у Троицы. М.-СПб., 1995.)

Прежде чем назвать имя тайны и ее хранителей, несколько слов о таинстве - важнейшем понятии христианства. Таинства сопровождают христианина всю жизнь: от таинства крещения до таинства отпевания.

Некогда Христос сказал апостолу Петру: "Ты - камень, на котором построю я Церковь мою". Все, сказанное Спасителем, имеет не только символический, но и конкретный смысл. Краеугольный камень, на котором стоит церковь Христова,- апостолы и идущие им вслед святые. Главное таинство в храме - евхаристия, преосуществление вина и хлеба в кровь и тело Господни, может произойти только тогда, когда чаша со святыми дарами покоится на камне - на мощах угодников Божиих. Как-то Лев Николаевич Гумилев так объяснил закон энтропии: "Энергия тратится, все разрушается. Нужна подкачка энергии, энергии Божественной. Если не будет на земле причастия, мир развалится". Вот почему сохранение мощей праведников - не только дань уважения, но и залог будущего существования человечества, это возможность Земле быть.

Поэтому их уничтожение - не только кощунство, но и акт саморазрушения, это одно из самых страшных преступлений или несчастий, в том числе и экологических. В этом смысле сохранение мощей, то, что совершили отец Павел и его сподвижники, обретает поистине космическое значение. Поэтому понятно, почему так встревожился отец Павел Флоренский накануне Пасхи 1919 года. Разрушители "мира насилия" собирались осквернить величайшую святыню России - мощи преподобного Сергия Радонежского, одного из самых почитаемых русских святых…

…Отец Павел через Успенские ворота прошел в Лавру и направился в келью наместника. О чем говорил они с архимандритом Кронидом, знает только Господь. Лишь стены древней обители были свидетелями тайной вечери, на которую сошлись члены Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры П.А. Флоренский, Ю.А. Олсуфьев, а также, вероятно, граф В.А. Комаровский и ставшие впоследствии священниками С.П. Мансуров и М.В. Шик. Они тайно вошли в Троицкий собор и сотворили молитву у раки с мощами Сергия Радонежского. Затем вскрыли раку и изъяли честную главу Преподобного, а на ее место положили главу погребенного в Лавре князя Трубецкого. Главу Преподобного схоронили в ризнице и покинули Лавру, дав обет молчания, не нарушимый ими во всех тяготах их земного бытия. Только в наши дни по крупицам, по разрозненным воспоминаниям удалось воссоздать картину событий восьмидесятилетней давности.

На Пасху 1919 года комиссары и безбожники устроили шабаш в Сергиевом Посаде с разоблачением чудес. Рака с мощами была выставлена на глумление толпы. Хулителям казалось, что подобное действо должно навсегда убить в посадцах веру в святыни и чудеса. Но чудо все-таки произошло. Вакханалия была снята на пленку привезенным из Москвы кинооператором. Пленку проявили. Но в тот момент, когда на ней пошли кадры, запечатлевшие сам момент глумления, пленка оказалась засвеченной. На этом беснование не закончилось, и через год, 20 апреля 1920 года, Троице-Сергиева Лавра была закрыта.

Глава Преподобного, убереженная от надругательства, секретно хранилась в ризнице вплоть до закрытия Лавры. В 1920 году Ю.А. Олсуфьев, поместив ее в дубовый ковчег, перенес в свой дом на улице Валовая в Посаде, ставшем Загорском. В 1928 закрутилось "сергиево-посадское дело", пошли массовые аресты "бывших". Ковчег со святыней закопали в саду дома Олсуфьевых, и никто из причастных к тайне не выдал ее на допросах. В то время существовал еще Политический Красный Крест и его добрый гений Е.П. Пешкова, благодаря которой удалось сберечь жизнь многим посадцам, в том числе графу Осуфьеву, которому, однако, пришлось скрыться в Нижнем Новгороде. В начале 30-х годов накатилась новая волна арестов, в1933 году был арестован П.А. Флоренский. В посадскую тайну посвятили Павла Александровича Голубцова, ставшего позже архиепископом Новгородским и Старорусским*. Голубцов тайно перенес ковчег со святыней из олсуфьевского сада и сокрыл его в окрестностях Николо-Угрешского монастыря под Люберцами. "Когда я ее нес, она казалась мне необыкновенно тяжелой",- рассказывал он своему однокурснику по семинарии - будущему митрополиту Питириму (Нечаеву)...

Видимо, Богу было угодно, чтобы именно через него являлись миру хранимые от поругания мощи святых. Именно при нем, в конце 50-х - начале 60-х Новгородский краеведческий музей вернул Церкви мощи святого Никиты Новгородского. Владыка, когда он обтирал их розовой водой, увидел кровь, которая запеклась на виске нетленной Главы святого. Эта кровь на мощах - свидетельство свершившегося чуда: она, видимо, выступила здесь тогда, когда кто-то их кощунственно ударил.

В связи с мощами Никиты Новгородского, по воспоминаниям владыки Сергия, произошла и другая история. Однажды к нему пришла прихожанка и принесла палец, оторванный от мощей святого. "Откуда он у тебя?"- спрашивает владыка. "Да он,- говорит,- у меня во время войны оказался. Тогда в Новгороде стояли немцы. Они зашли в музей, разглядывали там мощи. Один отломил от них палец, а другой отобрал его, отругал и вернул святыню мне: "Он, мол, протестант, ничего не понимает, а я - католик, я-то понимаю, что это святыня. Возьми, сбереги". Так вот, потом, когда музей вернул Церкви мощи святого, Владыка приложил к ним возвращенный палец, а жилку от него благоговейно отстриг ножницами и передал тогдашнему Патриарху Алексию (Симанскому). Кроме мощей Никиты Новгородского, он получил еще и частицы мощей апостолов Петра и Павла, принадлежавших погибшему в Новгороде немцу: эти крошечные частицы были запаяны в воске и прилеплены к бумажке. Словом, епископ Новгородский и Старорусский был человеком, к которому святыни стекались сами, давались ему в руки. Так что не случайно он, владыка Сергий, оказался одним из немногих, кто погребен в самой Лавре, у алтаря Святодуховской церкви.

Вскоре П.А. Голубцов также был арестован, а из заключения попал на фронт, где служил санитаром. После демобилизации он перенес дубовый ковчег в дом племянницы Олсуфьева Е.П. Васильчиковой. Когда попытались расспросить Екатерину Павловну незадолго до ее кончины о тех событиях, она пришла в ужас: как стало известно о тайне?

Екатерина Васильчикова также проходила "по сергиево-посадскому делу". Юная девушка уже тогда догадывалась о тайне, связавшей ее родных и друзей. На допросах она держалась независимо и достойно. Взяли ее за "голубую кровь", как же - в родстве с самим Иваном Грозным, Рюриковна, одним словом. Чудом, с помощью Е.П. Пешковой Кате Васильчиковой удалось избежать лагерей.

А уже после войны, вернувшись с фронта перенес ковчег в дом Екатерины Павловны Васильчиковой, которая оставалась последней хранительницей святыни до тех пор, пока Глава не вернулась, наконец, в Лавру. С трепетом говорила Екатерина Павловна о том, как хранила ковчег, поставив на него для конспирации цветочный горшок. Словно тепло какое шло от того места, вспоминала она. Домашний цветок семейства лилейных жил на окне квартиры Васильчиковых в высотке на Красной Пресне. Цветок подсыхал и умер вслед за своей хозяйкой несколько лет назад.

В первый послевоенный год, 21 апреля 1946 года, на Пасху, была вновь открыта Троице-Сергиева Лавра. Мощи ее основателя Сергия Радонежского из музея вернулись на свое место в Троицком соборе с благословения Патриарха Алексия Первого. Вернулась на свое место и Глава, и снова все произошло в тайне - времена были сталинские. Об этом не суждено было узнать вдохновителям и охранителям тайны архимандриту Крониду и священнику Павлу Флоренскому. Они приняли мученическую кончину почти в один день. Архимандрит Кронид был расстрелян 10 декабря 1937 года и погребен в Москве. П.А. Флоренский погиб на Соловках 8 декабря 1937 года, место его захоронения неизвестно. Сохраненная ими святыня вернулась на свое место, в сердце русского православия, город, которому недавно вернули его подлинное имя - Сергиев Посад.

О подлинности святыни свидетельствует свежий след, оставленный на верхнем позвонке останков: при жизни преподобный страдал болезнью костей, и верхний позвонок прирос к основанию черепа. Чтобы отделить пречестную голову, заговорщикам пришлось использовать церковное копие, оставившее стигмат - мету, нанесенную в глухую апрельскую ночь, когда обреченных священников и прихожан связала сакральная тайна, пронесенная ими через всю их мученическую и праведную жизнь.

По семейным легендам, дед записал ее, эту историю на листке бумаги, который нам, однако так и не удалось обнаружить в его архиве. Игумен Андроник (Трубачев) обмолвился об этом эпизоде лишь мельком, буквально в одной фразе своего предисловия в первому тому сочинений Флоренского.

Этот гениальный ход напоминает фрагмент из "Иконостаса" П.А. Флоренского, где он рассуждает о гравюре. Гравюра, говорит он, в собственном смысле слова совсем не то, что мы называем гравюрой - отпечаток на бумаге, а то, что вырезано на металле или дереве. А отпечаток - это уже иное, что может служить доказательством подлинности гравюры. Аналогично - в качестве завета - ломали монету, а потом, когда разломившие ее люди находили друг друга, они соединяли в одно целое разломленные половинки. Так и здесь: метки от копьеца на позвонках и на Главе Мощей святого являются доказательством их единства. Таким образом, рассуждения П.А. Флоренского в "Иконостасе" определенно звучат как указание и неоспоримое доказательство. Возможно, это было, а заранее просчитано и подготовлено отцом Павлом Флоренским, позже написавшем об этом в своем труде.

Удивительно или, лучше сказать, промыслительно, но подобное случилось в наши дни с мощами другого почитаемого на Руси святого. На Рождество в 1991 году на чердаке музея истории религии и атеизма в Ленинграде был обнаружен мешок с костями и записка "Серафим". До сих пор неизвестно имя того, кто спас от уничтожения в 1920 году мощи Серафима Саровского. В год их обретения через всю Россию в Дивеево прошла процессия с мощами Преподобного, предсказавшего "Пасху посреди лета". Теперь мы знаем имена тех, кто сохранил святыню Троице-Сергиевой Лавры. Православная церковь воздает им должное, славя в своих молитвах. Мы, миряне, в 60-летие их мученической кончины, склоняем голову в память о них и их подвижничестве.

"Праведники церковные живы для живых и мертвы для мертвых,- писал в "Столпе и утверждении истины" П.А. Флоренский.- Для потемневшей души лики угодников темнеют, для параличной - тела их застывают в жуткой неподвижности... Но ясные очи по-прежнему видят лики угодников сияющими "как лицо ангела"..."
Павел Васильевич Флоренский, Татьяна Алексеевна Шутова
Москва, 2000 г.
Опубликовано в Журнале «Русскiй Мiръ» №1 за 2002 г.)
Биографическая справка:

Флоренский Павел Васильевич (р. 1936)
Современный русский учёный. Доктор геолого-минералогических наук, профессор. Академик Российской академии естественных наук, Международной славянской академии наук, член Союза писателей России.
Шутова Татьяна Алексеевна
Член Союза писателей России

* Комментарии протодиакона Сергия Голубцова:
Голубцов Павел Александрович, впоследствии архиепископ Новгородский и Старорусский Сергий (1906-1982) - один из главных действующих лиц той чудесной истории, о которой вы узнали, - был моим дядей. Я много лет собирал материалы по истории Троице-Сергиевой Лавры и могу кое-что дополнить к прочитанному вами.

Прежде всего - о той миссии, которую предначертано было исполнить П.А. Голубцову. Совершенно очевидно, что архимандрит Кронид и отец Павел Флоренский спасая Пречистую Главу Преподобного, понимали, какая судьба их может ждать. И они не могли не думать о том, чтобы передать эту тайну тому, у кого было больше шансов уцелеть. Таким человеком и стал Павел Александрович Голубцов, сын профессора Московской Духовной академии.
Когда ему поручили его миссию? Это могло произойти до 1930 года - до ареста П.А. Голубцова или же после 1933 года, когда он вернулся из ссылки из Архангельской области. После ссылки он жил под Москвой и работал художником. Думаю, что вероятнее второе: до 1930 года он был слишком молод. Доверить ему эту святую тайну мог Ю.А. Олсуфьев, которого И.Э. Грабарь устроил в реставрационные мастерские. Потом он трудился в Третьяковской галерее - до ареста и расстрела в 1938 году. Они могли встречаться в Центральных реставрационных мастерских или в Третьяковке. Времени для встречи с П.А. Голубцовым было достаточно.

Будущий владыка Сергий остался единственным хранителем тайны. В 1941 году он ушел на фронт, служил санитаром. Судьба сохранила его на бранных полях - и, демобилизовавшись, он исполнил дело, порученное ему. Много лет спустя, незадолго до кончины владыко Сергий доверил тайну избранным из своих духовных детей. Они и донесли до нас эти удивительные подробности: П.А. Голубцов хранил священный ковчег на полке, за книгами; а переносил он из укрытия Главу Преподобного в простой невзрачной сумке, для маскировки завернув ковчег в газету…

Сокрытое чудо

8 декабря 1997 года исполнилось 60 лет со дня гибели отца Павла Флоренского. До сих пор мало кто знал, что с его именем связана одна из таинственных, загадочных историй – история сохранения Честной Главы Преподобного Сергия, одного из самых чтимых русских святых. Предание об этом долгие годы хранилось в семье Флоренских. Его-то и поведал нашему корреспонденту Павел Васильевич ФЛОРЕНСКИЙ – внук отца Павла и известный учёный, приложивший немало усилий для издания трудов своего деда.

- Сберечь от поругания Честную Главу Преподобного Сергия – это, конечно, подвиг. Как вам, Павел Васильевич, довелось узнать и сохранить эту историю, чтобы теперь, через нас, журналистов, поведать о ней почитателям церковных святынь?
Эту историю я «копал» с детства. Её участники и свидетели свято хранили данный ими обет молчания, так что узнать некоторые её подробности мне удалось только в самое последнее время, когда уже ушли в мир иной все, кто был связан клятвой. Но с начала – о том, как всё произошло.
В Лазареву субботу 1919 года (то есть накануне предпасхальной Страстной Седмицы) в дверь дома на Дворянской в Сергиевом Посаде постучали. Это к отцу Павлу пришла соседка, прихожанка, и рассказала ему об услышанном телефонном разговоре, который её зять вёл с Москвой. Речь в нём шла о готовящемся перед Пасхой глумлением над Мощами Преподобного.
Учительствовавший в Загорске Сергей Алексеевич Волков1 (кстати один из тех немногих, кто не оставлял нашу семью своим вниманием) рассказывал: эта женщина умоляла отца Павла «что-то сделать», протестовать, но Флоренский в ответ только отводил глаза в сторону и что-то невразумительно говорил о том, что надо, мол, смириться, что надо молиться…Его собеседница была явно недовольна.… В таком виде этот рассказ и сохранился в воспоминаниях, хотя на самом деле, по всей видимости, отец Павел сразу же поспешил в Лавру, где в келье её наместника, архимандрита Кронида, прошло тайное совещание, участником которого, помимо отца Павла и отца Кронида, был член Комиссии по охране памятников истории и старины Троице-Сергиевой лавры Ю.А.Олсуфьев; и, предположительно, члены Комиссии граф В.А.Комаровский, а также С.П.Мансуров и М.В.Шик, ставшие впоследствии священниками. Тогда же, после того келейного совещания, эти люди тайно вошли в Троицкий собор, где, сотворив молитву у раки с Мощами Преподобного, отделили от них Главу Святого, вместо которой положили голову погребённого в Лавре князя Трубецкого. А Главу Преподобного схоронили в ризнице. Все участники этого действа связали себя, по-видимому, страшным обетом молчания, которого никто из них никогда не нарушил.
- А что произошло дальше?
- В ризнице эта часть Мощей хранилась недолго – только до 20 апреля 1920 года: в тот день Лавра была закрыта. Накануне граф Олсуфьев извлёк святыню из ризницы, поместил её в дубовый ковчег, который перенёс в свой дом на улице Валовой в Сергиевом Посаде. В 1928 году, когда по городу прокатилась волна арестов, ковчег со святыней Олсуфьев закопал у себя в саду. В 1933 году, уже после ареста отца Павла (а графу Олсуфьеву пришлось бежать из Посада и скрыться в Нижнем Новгороде), в тайну святыни посвятили и Павла Александровича Голубцова, будущего владыку Сергия – епископа Новгородского и Старорусского. Я был с ним хорошо знаком: он был моим духовником.
- Он-то и поведал вам эту тайну?
- Нет, что вы! Он, как и все, молчал. И только иногда, по каким-то его проговоркам, я догадывался, что он знает что-то необыкновенное. Расскажу вам о владыке Сергии, это очень важно. Видимо, Богу было угодно, чтобы именно через него являлись миру хранимые от поругания мощи святых. Именно при нём, в конце 50-х – начале 60-х Новгородский краеведческий музей вернул Церкви мощи святого Никиты Новгородского. Владыка, когда он обтирал их розовой водой, увидел кровь, которая запеклась на виске нетленной Главы святого. Эта кровь на мощах – свидетельство свершившегося чуда: она, видимо, выступила здесь тогда, когда кто-то их кощунственно ударил.
В связи с мощами Никиты Новгородского, по воспоминаниям владыки Сергия, произошла и другая история. Однажды к нему пришла прихожанка и принесла палец, оторванный от мощей святого. «Откуда он у тебя?» - спрашивает владыка. «Да он, - говорит, - у меня во время войны оказался. Тогда в Новгороде стояли немцы. Они зашли в музей, разглядывали там мощи. Один отломил от них палец, а другой отобрал его, отругал и вернул святыню мне: «Он, мол, протестант, ничего не понимает, а я – католик, я-то понимаю, что это святыня. Возьми, сбереги». Так вот, потом, когда музей вернул Церкви мощи Святого, владыка приложил к ним возвращённый палец, а жилку от него благоговейно отстриг ножницами и передал тогдашнему Патриарху – Алексию (Симанскому). Кроме мощей Никиты Новгородского, он получил ещё и частицы мощей апостолов Петра и Павла, принадлежавших погибшему в Новгороде немцу: эти крошечные частицы были запаяны в воске и прилеплены к бумажке. Словом, епископ Новгородский и Старорусский был человеком, к которому святыни стекались сами, давались ему в руки. Так что не случайно он, владыка Сергий, оказался одним из немногих, кто погребён в самой Лавре, у алтаря Святодуховской церкви.
-А чем вообще объясняется столь благоговейное, трепетное отношение к мощам?
-Вся эта история, которую я вам рассказал, имеет более серьёзный смысл, чем простое уважение к святыне. Когда-то Л.Н.Гумилёв так объяснял мне закон энтропии: «Энергия тратится, теряется, всё осредняется и разрушается. Чтобы жизнь продолжалась, нужна подкачка энергии, энергии божественной. Физически нас обогревает солнце, а духовно? Мы можем не только ощущать излияние на Землю божественной энергии, но и видеть, как она становится – веществом Тела и Крови Христовых, в которые обращаются хлеб и вино в момент их пресуществления в таинстве Евхаристии. Говорят, что Земля разрушится, если хотя бы один день и хотя бы в одном храме не будут служить литургию». Так вот, чаша со Святыми Дарами, поставляется на антиминс – то есть плат с мощами. Следовательно, обращённые к апостолу Петру слова Христа («Ты камень, на котором Я воздвигну Мою Церковь») имеют не только символический, но и буквальный смысл: без мощей невозможно пресуществление, невозможна сама литургия.… Следовательно, существование мощей – это возможность Земле быть. Поэтому их уничтожение – это одно из самых страшных преступлений или несчастий, в том числе и экологических. В этом смысле то, что совершили отец Павел и его сподвижники, обретает поистине космическое значение.
- Возвратимся же к той истории. Что стало с Главой Преподобного Сергия, когда Павла Голубцова, будущего епископа, посвятили в её тайну?
- Он успел тайно перенести ковчег со святыней из олсуфьевского сада и сокрыть его в окрестностях Николо-Угрешского монастыря под Москвой. «Когда я её нёс, она казалась мне необыкновенно тяжёлой», - рассказывал он своему однокурснику по семинарии – будущему митрополиту Питириму (Нечаеву)… А уже после войны, вернувшись с фронта, П.А.Голубцов перенёс ковчег в дом Екатерины Павловны Васильчиковой2, которая и оставалась последней хранительницей святыни до тех пор, пока Глава не вернулась, наконец, в Лавру. Когда я попытался расспросить Екатерину Павловну об этой истории (вскоре после нашей встречи она скончалась), она пришла в ужас: откуда мне известно о тайне?
- Выходит, что Глава Преподобного Сергия, как великая святыня, передавалась от одного хранителя к другому.… Когда же она всё-таки вернулась в Лавру?
- Произошло это после войны, в 1946 году. На Пасху, 21 апреля, Лавра была вновь открыта, а вскоре Мощи Преподобного были возвращены монастырю. Тогда же – тоже втайне Е.П.Васильчикова возвратила Патриарху Алексию I Главу Преподобного, и Патриарх благословил возложить её в раку на её место. Так завершилась эта история, окончания которой не довелось узнать её вдохновителям и исполнителям – ни архимандриту Крониду, ни погибшему почти день в день с ним отцу Павлу.
- Сохранились ли какие-нибудь иные, кроме устных преданий, свидетельства достоверности этой истории?
- По семейным легендам, дед записал её, эту историю, по-гречески на листке бумаги, который нам, однако, так и не удалось обнаружить в его архиве. Игумен Андроник (Трубачёв) обмолвился об этом эпизоде лишь мельком, буквально в одной фразе своего предисловия к первому тому сочинений Флоренского. Об этой истории рассказала Т.А.Шустова (5 декабря 1997 года в «Российской газете»). Ну а я … я только тогда, когда всё до конца прояснилось, понял, около каких сокровищ «информационного золота» я рос! Только тогда-то я понял, какие люди, хранители какой тайны, меня окружали! Впрочем, существует одно – и важнейшее!- доказательство подлинности всего того, о чём я вам рассказывал. Дело в том, что в старости Преподобный Сергий страдал болезнью костей, отчего верхний его позвонок прирос к основанию черепа. Так вот, чтобы отделить от Мощей Честную Главу, отцу Павлу и его сподвижникам пришлось применять церковное копьецо, каким из просфоры вырезается частица, которая потом опускается в чашу причастия и становится Телом Христовым. Это самое копьецо и оставило на Мощах мету-стигмат, по которой можно с абсолютной точностью доказать принадлежность Главы остальным Мощам.
Этот гениальный ход напоминает тот фрагмент из «Иконостаса» Флоренского, где он рассуждает о гравюре. Гравюра, говорит он, в собственном смысле слова совсем не то, что мы называем гравюрой. Гравюра – это не отпечаток на бумаге, а то, что вырезано на дереве или металле. А отпечаток – это уже иное, что может служить доказательством подлинности самой гравюры. Аналогично – в качестве завета – ломали монету, а потом, когда разломившие её люди находили друг друга, они соединяли в одно целое разломленные половинки. Так и здесь: метки от копьеца на позвонках и на Главе Мощей святого являются доказательством их единства. Таким образом, рассуждения деда пригодились уже в качестве мистического и неоспоримого доказательства – пригодились много десятилетий спустя. Возможно, это было не делом случая, а заранее просчитано и подготовлено дедом.
- Известно, что вы приложили немало усилий, чтобы попытаться установить место погребения отца Павла Флоренского. Будет ли производиться перезахоронение?
- Знаете, а может быть не стоит заниматься перезахоронениями? Хотя это сейчас и принято. Там, в братской могиле, где покоится отец Павел, он лежит вместе с другими – такими же, как и он, мучениками – братьями по гибели. Так имеем ли мы право тревожить этот их вечный и священный покой? Это же святотатство! Хватит и фарса со скелетами, приписываемыми членам царской семьи!
- В записях отца Павла есть слова о том, что его начнут понимать через полвека. Как вы думаете, сбываются ли теперь его предвидения? И не является ли теперешний интерес к его личности не более, чем модой?
- Модой? Да хоть бы и так. Мода – это, по сути, высший показатель признания. Крест на груди, бывает, тоже носят по моде, но в итоге он и сам оказывает духовное влияние на человека, хотя сам он об этом, может быть, и не подозревает. Так и здесь: имя Флоренского стало расхожим и оказалось в наши дни в ряду других, знаковых для нашей культуры имён. А то, что таинственное переплетено в нашей жизни с обыденным, - в этом и вся суть того, что мы называем чудом.

1 С. А. Волков. Последние у Троицы. М.- СПб., 1995.
2 Е.П.Васильчикова (1906 – 1994) после революции 1917 года отказалась покинуть Россию. В 1917 году её удочерил Ю.А.Олсуфьев. Незадолго до смерти Екатерина Павловна ушла в монастырь под Малоярославцем. Эти сведения сообщил редакции протодиакон Сергей Голубцов – хранитель ценнейшего архива по истории Троице-Сергиевой лавры. К сожалению, ему до сих пор не удаётся издать эти материалы. – Прим. ред.

Исполнивший завет
Комментарий протодиакона Сергея ГОЛУБЦОВА

Голубцов Павел Александрович, впоследствии архиепископ Новгородский и Старорусский Сергий (1906-1982) – один из главных действующих лиц той чудесной истории, о которой вы сегодня узнали, - был моим дядей. Я много лет собирал материалы по истории Троице-Сергиевой лавры и могу кое-что добавить к прочитанному вами.
Прежде всего - о той миссии, которую предначертано было исполнить П.А.Голубцову. Совершенно очевидно, что архимандрит Кронид и отец Павел Флоренский, спасая Пречистую Главу Преподобного, понимали, какая судьба их может ждать. И они не могли не думать о том, чтобы передать эту тайну тому, у кого было больше шансов уцелеть. Таким человеком и стал Павел Александрович Голубцов, сын профессора Московской Духовной академии.
Когда ему поручили его миссию?
Это могло произойти до 1930 года – до ареста П.А.Голубцова – или уже после 1933 года, когда он вернулся из ссылки, из Архангельской области; после ссылки он жил под Москвой и работал художником. Думаю, что вероятнее второе: до 1930 года он был слишком молод. Доверить ему святую тайну мог Ю.А.Олсуфьев, которого И.Э.Грабарь устроил в реставрационные мастерские. Потом он трудился в Третьяковской галерее – до ареста и расстрела в 1938 году. Они могли встречаться в Центральных реставрационных мастерских или в Третьяковке. Времени для встречи с П.А.Голубцовым было достаточно.
Будущий владыка Сергий остался единственным хранителем тайны. В 1941 году он ушёл на фронт, служил санитаром. Судьба сохранила его на бранных полях – и, демобилизовавшись, он исполнил дело, порученное ему. Много лет спустя, незадолго до кончины, владыка Сергий доверил тайну избранным из своих духовных детей. Они и донесли до нас эти удивительные подробности: П.А.Голубцов хранил священный ковчег на полке, за книгами; а переносил он из укрытия Главу Преподобного в простой, невзрачной сумке, для маскировки завернув ковчег в газету…

Записала О.ГАЗИЗОВА

© «Наука и религия», № 6, июнь 1998 г.

Павел Флоренский отвечает

Fri, 30 Apr 2010 12:53:44 GMT

нет спросила:

Уважаемый Павел Васильевич, в силу специфики моей последней работы, а я историк-архивист, последний год пытаюсь привести в порядок документы Берг-коллегии, ее описи, мне кажется кроме наших сотрудников и Павленко, до конца, наверное, считанное количество людей видело, они написаны в 18 веке, переработаны в 19, а сейчас пытаюсь предать им опять первозданный вид, но читаемый, вопрос такой, неужели за все последние сто лет не один геолог не заинтересовался содержимым этого фонда, огромное количество до конца не разработанных месторождений, это я из текста выуживаю, работы останавливались, например, из-за запрета рубить казенный лес, для печей и домен, через несколько месяцев я досканирую последние описи, Вам это интересно? И что Вы по этому поводу думаете.

Павел Флоренский ответил:

Лично мне - нет. Но, в принципе, это бесценно, драгоценно и над этим надо работать. Только я полагаю, что какой-нибудь подлец их уже продал в Америку.

Павел Флоренский отвечает

Fri, 30 Apr 2010 12:49:33 GMT

Павел Сурков спросил:

Уважаемый Павел Васильевич!
Более года я на "Живом радио" вел программу "Секретные материалы", посвященную аномальным явлениям. Некоторые из фактов, которые сообщались редакторской группе (по большому счету, даже не некоторые, а большинство) - перепроверял самолично. Повидал разное, объяснимое и необъяснимое.На основе этого цикла передач мною сейчас готовится книжка. Но прежде чем отдавать ее издателю - очень бы хотелось обсудить позицию Церкви по некоторым вопросам, о которых я в этой книге пишу. Для меня это более, чем важно.
В связи с этим вопрос - возможно ли встретиться с Вами очно и поговорить на данную тему?

Павел Флоренский ответил:

Хорошо, свяжитесь со мной.

Церковное — в церкви, искусство — в музеи

Wed, 28 Apr 2010 05:35:34 GMT

Это - моя статья в газете "ПРАВДА" в №43 (29530) 23—26 апреля 2010 года

Российскую общественность сотрясает очередная война. После «распила» рудников, заводов, фабрик и прочего общегосударственного достояния, перешедшего в руки «эффективных собственников», у народа осталось очень мало ценностей. Одна из немногих — культура, в частности, музеи, коллекции которых собирали наши предки. И вот сегодня разворачивается борьба вокруг требования представителей духовенства передать всё церковное, находящееся в музеях,— Церкви. Мы попросили прокомментировать эту ситуацию Павла Васильевича ФЛОРЕНСКОГО — человека сугубо православного и в то же время известного геолога, учёного, академика Российской академии естественных наук, члена Союза писателей России да к тому же внука знаменитого Павла Александровича Флоренского, которого отличало сочетание энциклопедической образованности с даром тончайшего богослова, что так ярко проявилось в его широко известных книгах «Столп и утверждение истины», «Иконостас» и ряде других работ.

Похоже на склоку

Сначала это было провозглашено в СМИ в связи с подготовкой правительством законопроекта «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». А потом началась и практическая передача.

Содержание этой законодательной инициативы вызвало бурю протестов во многих слоях общества. Получалось, что наступило время, когда Церковь, в 1918 году отделенная от государства, претендует на государственные, то есть народные, ценности. Не доиграемся ли до того, что Леонардо и Рафаэля в сельские костёлы из Эрмитажа потребуют?

Для обоснования претензий на госимущество и общенациональное достояние в дело пошло огульное охаивание нашего прошлого, в том числе и тех лет, когда Церковь вместе со всей страной поднялась против фашизма. Нашлись и такие клерикалы, которые защищают генерала-предателя Власова.

Государственным музеям бросают обвинение в том, что, дескать, иконы там «ворованные», хотя многие собрания созданы до революции, а то, что попало в музей позже, сохранено зачастую вопреки государственной политике борьбы с религией. Казалось бы, низкий поклон за это музеям. Но никто из инициаторов передела музейной собственности высказать слова благодарности самоотверженным музейщикам до сих пор не решился. Конфликт разгорается, приобретая порой характер склоки.

Что есть музей?

Но давайте разберёмся: что, собственно, это такое — государственные музеи. На мой взгляд, их задача — оберегать культуру, а значит, и сохранять государство в единстве его истории. Для этого, в частности, необходимо сохранять облик городов, этику народа, обычаи и, наконец, ценности, к примеру, государеву Оружейную палату, Эрмитаж, Исторический музей, Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Алмазный фонд… В этом ряду и памятники советского времени, например, реликвии Победы. Словом, сохранить прошлое для будущего — такова, по-моему, консервативная и консервирующая задача государства.

Итак, сохранять и охранять. Поэтому музеи хранят, казалось бы, ненужные теперь для практических целей кремнёвые скребки и наконечники стрел. Со сменой времен и вкусов должны бы сохранять (вопреки этим новым вкусам) всё ценное из всех эпох. Должны бы… Но вот в отношении икон этого, к сожалению, не получилось. Музеи собирали только то, что, по мнению искусствоведов, отвечало «высокому художественному уровню». А вот иконы простого, массового крестьянского письма, получившие негативный ярлык «примитивов», оказались вне интересов музеев. Коллекционеры их тоже не брали по причине их массовости и дешевизны. Гигантское количество таких икон если не погибло, то ушло «за бугор». Иконы XVIII—XX веков, значительная часть которых делалась маслом в живописной манере (как, например, росписи храма Христа Спасителя), в отделы древнерусского искусства не брали, в отделы станковой живописи не брали тоже. А сколько было уничтожено храмов по причине их недостаточной древности, противостоять этому искусствоведы не могли. И это не вина их, а беда.

Что есть Церковь?

А что же Церковь? Ее основная и практически единственная задача — спасение человеков для вечной жизни. Всё остальное — второстепенно и лишь обслуживает главное. Главное в Церкви то, что происходит во время евхаристии: пресуществление вина и хлеба в кровь и тело Христовы. Церковь ежедневно создает эту величайшую ценность, величайшую святыню, равной которой нет ничего ни на земле, ни в космосе. С нею несравним ранг значимости других ценностей, которыми обладает Церковь. Оклады к иконам, потиры, лжицы и прочее только обслуживают литургию и завершающие её евхаристию и причастие.

Традиция, предание охраняют Церковь от ошибок. Поэтому Церковь строго оберегает то, что гарантирует истинность литургии, — не только дух, но и букву богослужения. Даже точечное изменение в нём может якобы перевернуть мир и не раз приводило к гражданским войнам. И сегодня попытки перевести богослужение с церковнославянского на русский приводят к нешуточным волнениям. При этом замечу, что церковнославянский это как раз и есть нарушение Кириллом и Мефодием западной традиции служить литургию только на древнееврейском, греческом и латинском языках. После перевода Священного Писания на созданный ими церковно-славянский стали переводить Писание и на другие языки. Так что язык богослужения — это традиция, которая, при всей её кажущейся незыблемости, тоже подлежит эволюции, меняется, как и вся наша жизнь.

Верующие стремятся украсить богослужение. Но делают это в каждый период времени по-своему, в соответствии с модой. Потир, к примеру, украшают драгоценными каменьями, хотя пресуществление может произойти и в деревянной чаше.

Обратимся к жизни простого прихода. Да, богослужение вечно и неизменно. Но, например, облачения священнослужителей изнашиваются, их ремонтируют, а потом выбрасывают и покупают новые. Даже мощи облачают в одежды, которые время от времени меняют. Помню, как архиепископ Новгородский Сергий (Голубцов) сетовал: «Музей вернул нам мощи святого Никиты Новгородского. В музее его выставляли напоказ без одежды, прикрытым. Он был высокий, а мы как-то это не учли. Стали облачать, а облачения оказались не по росту, коротки».

В своё время митрополит Московский встречал императора Павла I в Троице-Сергиевой лавре. Он специально облачился в истлевшее одеяние игумена Никона. Царь был взбешён. То ли ему не понравилось изношенное облачение, то ли он увидел в этом святотатство. Но факт: для реальной жизни Церкви нужны современные священные предметы, а не музейные экспонаты.

Об иконах. Напомню, что молятся и поклоняются не иконе — раскрашенной доске, а Тому, Кто на ней изображен. Конечно, иконы, к которым прикладываются, со временем изнашиваются, становятся не столь благолепны. А в церкви нужно благолепие, а не древность, поэтому иконы приходится поновлять, наносить новые слои краски. Их снова благочестиво лобызают. И снова поновляют…

Мода на ту или иную манеру письма меняется не только у искусствоведов, но и у духовенства. Сто—двести лет назад нравилось натуралистическое письмо икон. Его замечательно восстановили в храме Христа Спасителя — под вой эстетов, которым сегодня нравится письмо «под Рублёва».

Существует традиция украшать иконы драгоценными окладами с самоцветами. Оклад прибивали гвоздями. У Владимирской иконы, по крайней мере, пятнадцать раз меняли оклад, а значит, столько же раз «вбивали гвозди» в Царицу Небесную. И никто в этом не видит кощунства, это норма. В конце концов, молиться Богородице можно и перед репродукцией иконы Владимирской Божьей Матери, здесь тоже присутствует Она. В каждодневном церковном обиходе древность и тем более материально-художественная ценность иконы в принципе не имеют значения, поскольку несоизмеримы с Тем, кому молятся. Один иерей говорил мне, что рад тому, что в его храме нет старинных икон: не ограбят и тем самым не осквернят церковь. Хотя, конечно, для верующего человека важно, насколько икона намолена, какие исторические события и чудеса с нею связаны и т.п.

Владимирская икона Божьей Матери, как гласит церковное предание, трижды спасала Москву. Но вот икону поместили в находящуюся рядом с Третьяковской галереей церковь. В контексте активных разговоров о нашем растущем якобы благочестии следовало ожидать, что беспрерывная всенародная очередь будет стоять в этот храм, как стояла очередь когда-то в Мавзолей В. И. Ленина. Но этого не произошло. Церковь с подлинной Владимирской иконой, как правило, пуста, хотя это ничуть не умаляет духовной ценности иконы. Можно считать, что пока эта святыня как бы скрыта под спудом погруженных в житейскую суету столичных жителей.

Что же до материальной ценности икон в рублях или валюте — это уже другой вопрос, который молящегося не волнует. Если, конечно, это не сражающийся за престиж олигарх, построивший для себя личную часовню.

Желают «попилить»

Когда-то иконостас, написанный Андреем Рублёвым в Успенском соборе Владимира, закоптел, а мода пошла на иной стиль. Поэтому рублёвский иконостас даже не стали записывать, а отдали в сельскую церковь, а в соборе поместили новый — благочестивый, с золотой поволокой.

В Звенигороде гигантские доски деисусного чина работы Андрея Рублёва также закоптели и частично осыпались. Их благочестиво заменили на новые, а прежние положили на хранение. А потом забыли в сарае. Впоследствии одну из них использовали как ступеньку. Игорь Эммануилович Грабарь случайно их обнаружил, а Третьяковка сохранила. А теперь идет вой, что эти иконы якобы украли у русского народа большевики и их срочно надо вернуть в церковь.

Когда создавался Русский музей, от имени Государя у матушки игуменьи Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале попросили старые закопчённые иконы. Вместо них написали новые. Игуменья была счастлива, а древние расчищенные иконы ныне украшают Русский музей. Их кому, спрашивается, «возвращать»?

В Писании читаем: «Кто изображен на этой монете? — Кесарь. — Так и отдайте кесарю кесарево, а Божие Богу». В процессе нынешней материализации духовных ценностей становится привычным такой кощунственный вопрос: какого века эта покрашенная доска стоимостью столько-то рублей с изображением Бога? Ее историческая, художественная и музейная ценность измеряется в валюте. А духовная — неизмерима. Хотя она та же, что и у образа производства Софринской фабрики, продающегося в обычной церковной лавке.

К сожалению, сегодня речь идёт не о сбережении церковной духовности . И не о культурной ценности. Спорящие озабочены чисто денежной стороной дела, просто желают «попилить» то, что хранится в музеях, то, что музеи сохранили. А сохранили многое. Слава им за это!

Надо отметить, что в общественном мнении в ходе нынешнего спора о реституции музейных ценностей музейщики сегодня морально выигрывают. Но смогут ли они выиграть на практике? Или снова древние иконы поновят богомазы, фрески забелят, а потом их запишут отечественные Пикассо, древние реликвии продадут, ибо нужны деньги на постройку палат для клира.

А и правда эти палаты нужны, трудно осуждать за это бывших кандидатов физико-математических наук, военных, врачей и других советских разночинцев, ныне рукоположенных в иереи, за то, что они нуждаются в надлежащих бытовых условиях, чтобы ежедневно исполнять свой долг — пасти свою сегодняшнюю всё увеличивающуюся паству.

Дыхание белого камня

Замечу, что сегодня в дискуссиях о церковной реституции не меньше, чем об иконах и окладах, говорится о недвижимости — храмах, окружающей их земле.

Многие здания церквей — бесценные памятники зодчества. Церковь как постройка сугубо функциональна. Мне пришлось изучать «самочувствие» белого строительного камня в памятниках архитектуры для разработки методов их охраны и эксплуатации. Я пришел к выводу, что любой памятник, особенно древний, — это живой организм. Правильная его эксплуатация — очень сложное дело. Наши предки понимали это и, как правило, возводили две церкви: круглогодичную отапливаемую и летнюю, которая на зиму закрывалась. Было разработано «духовое» отопление, когда горячий воздух (но не дым и пар) проходил по полостям внутри стен. Было многое другое, что служило сохранению церкви как постройки, а также икон и фресок.

Передача всех церквей, независимо от их состояния и культурной ценности, в эксплуатацию приходов приведет к трагическим последствиям для древних церквей, не рассчитанных на нынешнее состояние экологии и воздействие современного человека с его стилем жизни. Уже сейчас разрушились фрески в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры, которые, я это хорошо помню, писали палешане в 50-е годы прошлого столетия. А в других церквах гибнут древние фрески. Я призываю к осторожности, ибо из благих намерений церковную культуру разрушают не только неграмотные клирики, но и высокообразованные музейщики: чего стоят перила в Благовещенском соборе Московского Кремля, ввинченные в сохраняемые вроде бы ими фрески!

Что касается клерикалов, то для них церковь — это не музей, а мастерская, как говорил по сходному поводу тургеневский Базаров. Поэтому не вызывает удивления высказывание действующего архиепископа Псковской епархии Евсевия, когда он, впервые посетив собор XIV века Снетогорского монастыря, «приговорил» тамошние фрески объявив, что, как только собор передадут церкви, «всё это безобразие мы забелим» (ряд других радикальных высказываний Высокопреосвященного приведены в статье реставратора Псковского музея Н. Ткачёвой. — Ред.).

Когда-то меня как эксперта Фонда культуры посылали обследовать ход реставрации именно этих фресок. Я наблюдал подвиг советских реставраторов, спасших и сохранивших древние фрески, которые нынешний владыка собирается «забелить». А потом, естественно, артель нынешних богомазов напишет благочестивые картинки, отвечающие вкусам современного архиерея. Так что передача древних храмов клиру — процесс неоднозначный и весьма рискованный.

Наша страна переживает великое чудо возвращения народа в Церковь. Слава Богу! Повсюду возводятся сотни церквей. Стало историческим событием возведение храма Христа Спасителя. Горжусь, что в экспозиции храмового музея есть и моя статья о неизбежности воссоздания храма, вышедшая ещё тогда, когда на этом месте был бассейн. Храм является эталоном возведения многофункционального общественного здания и в то же время — церкви. Так и надо возводить их — по последнему слову современной архитектуры. А с другой стороны, очень тревожно: что будет, если немногие сохранившиеся древние церкви из музейного, сберегающего режима попадут в обстановку жесткой повседневной эксплуатации. Неужели и соборы Московского Кремля превратятся в приходские церкви, где всё будет подчинено современным удобствам? Нет, этого допустить нельзя.